Новость о том, что Цзю Мину велено жениться на приемной дочери владыки, вызвала у собратьев по секте противоречивые чувства. В Пэньлае всем давно известно, что Цай Шуан предназначена Цан Цзю Мину в даосские супруги, но, с другой стороны, добрая половина послушников в курсе того, что невесту соблазнили. Конечно, бессмертные заботятся, прежде всего, о познании совершенства, целомудрие женщин их не слишком волнует. Однако, Цай Шуан сравнительно недавно попала в мир небожителей и восприняла случившееся, как позор. Рыдая, она рассказала приемному отцу о том, что Дин Сюнь взял её силой, а в сердце у нее по-прежнему только праведный старший брат. Ходили слухи о том, что младшая сестра пыталась покончить с собой ещё несколько раз, но владыка спасал её и теперь приказал Цан Цзю Мину взять несчастную в жены.

Вся эта история страшно злила Су Су, но признаться в первопричине своих эмоций она не отваживалась даже самой себе. Дабы унять охватившее её чувство досады, она вышла в абрикосовый сад. Гуляя по засыпанным розовыми лепестками тропинкам, фея набрела на мирно расположившуюся под одним из деревьев Цай Шуан. Девушка склонилась над рукоделием. Ее лицо казалось бесцветным и изможденным, словно холод Ледяной пропасти отнял у него все краски. Хотя приемная дочь владыки и встала на путь бессмертия, в душе она по-прежнему оставалась простой смертной, поэтому собственноручно вышивала свою свадебную фату. Су Су, глянув на пяльцы с ярко-красной газовой тканью, поджала губы.

Цай Шуан, увидев фею, улыбнулась ей так радостно, словно они никогда не барахтались в ледяных водах, едва не утопив друг друга. Отложив вышивку, она поспешила к фее Ли и, взяв её за руку, проговорила задушевно:

— Сестра, ты ищешь брата Цзю Мина? Его здесь нет.

Су Су осторожно отняла у нее свою руку и протянула безразлично:

— А, понятно.

Встреча с приемной дочерью владыки её не обрадовала. Девушка фее не нравилась и разговаривать с нею ей совершенно не хотелось. Поэтому она развернулась, намереваясь уйти, но Цай Шуан остановила ее, спросив:

— Разве ты не хочешь узнать, где твой наставник?

Су Су обернулась.

— Даже если не хочу, ты же всё равно мне об этом расскажешь?

Лицемерка потемнела лицом:

— Он отправился в мир смертных, чтобы добыть для меня слёзы русалки. У моего народа есть традиция особого приданого — девяносто девять жемчужных слезинок, которые жених дарит невесте на долгую молодость, здоровье и красоту.

Су Су в ответ раздраженно тряхнула головой.

— Как же трудно тебя понять! На уме — одно, на устах — другое. Скажи уже прямо то, что хотела…

Но Цай Шуан продолжала молчать, глядя на неё исподлобья.

— Ты боишься меня? — вдруг догадалась её собеседница.

Девушка замерла.

— И чего же ты опасаешься? Что я отомщу тебе и сброшу в Ледяную пропасть, или ты боишься, что Цан Цзю Мин влюбится в меня?

Дочь владыки прикусила задрожавшие от возмущения губы:

— Не говори чепухи! Если бы ты ему нравилась, разве согласился бы он жениться на мне?

Су Су рассмеялась:

— Так я права! Именно этого ты и боишься!

Она подошла к испуганно замершей девушке, подражая плавной походке одной из самых обворожительных послушниц Хэньяна.

Цай Шуан попятилась.

— Что ты собираешься делать?!

— Всего лишь хочу сказать: хватит хитрить и давить на жалость. Иначе так и останешься неудачницей до самой смерти. И, к слову, у меня ты сочувствия не вызываешь.

Она взяла двумя пальцами нефритовый камешек, поднесла его к носу Цай Шуан, раздавила в пыль, отряхнула небрежно руки и пошла прочь, оставив невесту своего наставника в состояние шока.

Через несколько шагов улыбка сползла с её лица, и она принялась с досадой пинать гальку под ногами. Её духовный камень едва теплился, Безжалостное Дао молчало. Фея Ли шла, не разбирая дороги, и гадала, почему у неё на сердце так тяжело. Может Цай Шуан намеренно притворяется такой жалкой, чтобы заставить ей уступить?

Ночью она никак не могла уснуть. Сидела в своей комнате у открытого окна и, глядя на луну, о чем-то размышляла. Абрикосы на горе Пэньлай цвели круглый год, и ласковый ветерок доносил до неё их нежный аромат. Наконец, Су Су на что-то решилась и, высунувшись в окно, сделала несколько едва уловимых движений руками. Тотчас перед ней появилось несколько здоровенных безобразных жаб. Фея удовлетворенно оглядела строй волшебных монстров и велела им:

— Идите и напугайте её!

Уродливые твари, одна противнее другой, запрыгали по приказу Су Су во дворец Цай Шуан, и вскоре оттуда донеслись испуганные крики и отчаянный визг.

Проказница из Хэнъяна с довольным видом наблюдала из окна, как мимо, спасаясь от жаб, резво пробежала приемная дочь владыки. Была она при этом румяной и энергичной, совсем не такой вялой, как сегодня днем.

Фея не удержалась и, расхохотавшись, захлопала в ладоши, но вдруг почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд.

— Цан Цзю Мин?!

Он взмахнул рукой, и волшебные жабы в одно мгновение превратились в пепел.

— Как ты осмелилась докучать ей?! — рявкнул он.

Цзю Мин выхватил что-то из рукава и кинул в фею Ли. И тотчас она оказалась в плену трех вращающихся полотен. Слабое тёмно-синее свечение окутало её, словно кокон. Су Су почувствовала резкую боль в груди и упала наземь. Пожирающий Душу Покров облепил свою жертву, высасывая из нее жизненную энергию. В просвет между тремя стягами она, теряя сознание, успела увидеть беспощадный взгляд своего наставника.

Девушка отчаянно не хотела умирать, но и сопротивляться не могла. В самый критический момент, когда силы, казалось, окончательно покинули её, между бровями феи Ли вспыхнула белая вспышка, и три демонических флага разлетелись в клочья.

Су Су вырвало кровью, и сквозь застилающую её сознание пелену она услышала чей-то голос, который звал ее по имени.

* * *

Человек, выглядевший в точности, как Цан Цзю Мин, уходил прочь от места происшествия. Постепенно его облик менялся, пока не проступили черты владыки Дун И. Его лицо перекосило от злости и задыхаясь от ярости он пробормотал: «Как смел он её защищать!».

Демон кошмара с беспокойством наблюдал, как сновидение становится все более неуправляемым. Бусина тысячи лиц потускнела и покрылась сеточкой трещин. «Какая злая судьба у рождённого под одинокой звездой Скорпиона, — подумал он, глядя на спящего Тан Тай Цзиня, — Надеюсь, повелитель не убьет меня, когда очнется».

Прошло ещё несколько дней, и из дальних странствий вернулся израненный, но радостный Цан Цзю Мин. Ему удалось добыть девяносто девять русалочьих слёз, и каждая