Выслушав Альфию, Эйна схватилась руками за голову:

– Это из-за меня! Это я виновата!

Альфия попыталась её утешить:

– Не надо так говорить. Он тебя любит, поэтому и помчался за тобой. Это не твоя вина.

– А чья же? – воскликнула Эйна.

– Всех понемножку. Все виноваты: Лива, Госпожа Идела, Регулятор Стафен… Даже я.

Эйна резко встала, сделала пару шагов, потом вернулась и безвольно опустилась на скамейку. Слёз не было, но Эйну трясло, она обхватила себя руками и с силой вцепилась пальцами в рукава пальто. Пыталась заговорить, но горло сжалось, и вместо слов получались жалкие стоны.

– Подожди минутку, – сказала Альфия.

Она сходила в вестибюль Комитета и принесла пластиковый стаканчик с водой. Эйна сделала несколько глотков, ей стало легче, и она сказала:

– Спасибо! Как в тот день… Помните, вы мне тогда тоже дали попить воды?

Альфия кивнула, она тоже хорошо помнила, как они вдвоём вышли от Регулятора Стафена. Эйна шла по коридору, как слепая, и не могла произнести ни слова.

Они немного посидели молча, а потом Эйна спохватилась:

– Ой, чуть не забыла! У меня же есть записка для вас!

– От отца? – спросила Альфия, разворачивая бумажный конвертик.

– Нет! – Но Альфия уже и сама увидела подпись. Застыла с письмом в руке, глядя вперёд, на струи фонтана в лучах февральского солнца.

Записка была от Зейда, бывшего возлюбленного Альфии. Бывая в Первом посёлке, Эйна как будто невзначай спрашивала новых знакомых, не знают ли они кого-то по имени Зейд. Задача оказалась непростой, потому что Эйна не знала ничего, кроме имени. Возможно, ей мог бы помочь Санат, но Эйна боялась заговорить с ним о Зейде: всё-таки это их семейные дела, Санату может быть неприятно вспоминать неудачный роман его дочери. Поэтому она продолжала между делом, как будто ей не слишком-то и важно найти Зейда, задавать вопросы жителям Первого.

Эйна и сама толком не понимала, зачем она это делает. Ведь Альфия ни о чём её не просила, она просто рассказала Эйне о себе. Во время долгих скитаний по Безлюдным землям и позже, лёжа бессонными ночами на чердаке в доме Халима и Аниши, Эйна часто вспоминала историю Альфии и находила там много общего со своей историей.

Обе они – и Альфия, и Эйна – пострадали из-за системы. Чиновников не интересуют судьбы людей, им важны только правила, часто бесчеловечные и нелогичные, но обязательные для всех. Помочь самой себе Эйна не могла, пока жила в Четвёртой зоне. Сначала она надеялась, что Кортан прилетит туда в командировку, как предполагала Альфия во время последнего разговора с Эйной. Но время шло, а Кортана всё не было. К началу зимы Эйна поймала себя на мысли, что она его больше не ждёт. Если бы он мог прилететь, сделал бы это ещё летом.

Однако сознавать, что система победила – разлучила влюблённых и не позволила им быть вместе, – было невыносимо! Эйне хотелось сделать хоть что-то, чтобы избавиться от этого ощущения беспомощности. И тогда она вспомнила про Зейда. Если она поможет им с Альфией, Эйне станет чуть легче, исчезнет это тяжёлое чувство. Пусть хоть кто-то сможет преодолеть обстоятельства – если не Эйна с Кортаном, то хотя бы Альфия и Зейд: ведь они тоже расстались из-за подлого доноса и вмешательства охранителей!

Правда, с тех пор прошло много лет, и Зейд мог давным-давно жениться. Но даже если так, Эйна хотела сначала убедиться в том, что он забыл Альфию, а потом уже отказываться от своего плана. И однажды ей повезло. У неё сломался тормоз на велосипеде, когда она приехала в Первый на собрание старост. После собрания она спросила кого-то из участников, где можно починить велосипед, и ей посоветовали пройти в мастерскую на соседней улице.

Эйна прикатила туда велосипед, весёлый молодой механик взялся всё сделать прямо сейчас, а ей налил чаю. Механик оказался разговорчивым, и Эйна спросила:

– Ты случайно не знаешь человека по имени Зейд?

– Зейд? Это который? Двенадцать сто восемь?

– Не знаю, – смутилась Эйна. – Я с ним не знакома, меня подруга просила передать ему привет. А я забыла спросить его родовой номер!

– Ну, сходи, поговори с нашим Зейдом – может, это он и есть!

– С вашим? А где это?

– В главной мастерской! Могу тебя проводить, тут рядом! Я тебе уже всё починил!

Парень щёлкнул ручкой тормоза у Эйны на руле, потом вскочил на свой велосипед, сказал: «Давай за мной!» – и покатил вперёд. Через пару минут он остановился перед распахнутыми воротами в стене высокого здания с металлическими стенами и крикнул в глубину мастерской:

– Зейд! К тебе пришли! – Не дожидаясь ответа, он помахал Эйне рукой и уехал.

Из полутёмного помещения вышел, щурясь от яркого дневного света, невысокий мужчина с короткими чёрными волосами. Руки, запачканные чем-то чёрным, он держал на весу, как будто хотел сразу же вернуться к прерванной работе.

– Кто вы? – спросил механик, окинув Эйну удивлённым взглядом.

Она начала объяснять, что он её не знает, но она слышала о нём от одного человека, а этот человек живёт во Второй зоне, но раньше жил в Четвёртой…

– Это Альфия? – тихо спросил Зейд.

Эйна кивнула и замолчала. Поняла, что надо дать ему время прийти в себя. Зейд пригласил её в мастерскую. В глубине здания оказалась небольшая комнатка со столом и плитой. Зейд долго оттирал руки, склонившись над раковиной, и Эйна догадалась: «Не хочет, чтобы я видела его лицо». Потом он заварил чай, сделал бутерброды и застыл, сидя на стуле. Эйна поняла, что он вовсе не голоден, но вся эта мелкая суета помогала Зейду скрыть сильное волнение. А то, что он волновался, показалось Эйне хорошим признаком. И она не ошиблась.

Зейд рассказал, что после Дома смирения, в который его отправили накануне отъезда во Вторую зону, он должен был сначала отработать три месяца бесплатно на самых грязных работах, какие только нашлись в посёлке, а после этого считалось, что он уже загладил свою вину, и ему разрешили поступить на курсы механиков. А после курсов он сначала трудился в мелких мастерских, потом в более крупных, а потом его назначили главным механиком Четвёртой зоны, и теперь он не только работает в Первом, но и проверяет работу всех мастерских во всех посёлках.

– А ты из какого?

– Из Семнадцатого.

– А, знаю, там Дильян механиком. Мы с ним ещё на курсах познакомились. А ты