— Господин, пожалуй, вы правы, есть странности. Корабли длительное время в порту, но треть, если не больше, команды всегда на них остается. Обычно, когда суда встают на прикол, то на берег дают увольнительную почти всем. Ну, если не проводятся какие-то работы. Конечно, у нас дом удовольствия находится в порту, но он далеко не дешевый и, тем не менее, поток гостей обычно большой. В последнее время, моряки нас словно избегают. Нет, заходят, но много не пьют и надолго не задерживаются. Капитаны судов поступают так же, — произнесла Шипка, а потом добавила: — Не знаю, с чем это связано.

— Я тебя понял, — встал со своего места и достал из кармана золотой. — Спасибо за угощение и, если услышишь что-то — отыщи меня. Думаю, это сделать сумеешь.

— Айлексис, но как же мне вас в таком состоянии отпустить? — всплеснула та руками, а из ее глаз исчезла задумчивость и появились озорные искорки. — Вам ни на коня не взобраться, ни по улице спокойно не пройти. Вы же встречных девушек и дам напугаете! Только скажите и сейчас же позову своих девочек, и они в мгновении ока уладят проблему.

Она вновь ко мне приблизилась, окутывая своим очарованием, приятными духами и некой притягательностью на магическом уровне. С последним не совсем разобрался, что-то вроде того, словно в ауре хозяйки дома некий магнит находится и к ней, точнее, к ее телу меня влечет.

— Не сегодня, — нашел в себе силы и отрицательно покачал головой. — Шипка, ты про мою просьбу не забудь. Если узнаешь что-нибудь, то сразу сообщи.

— Так меня к вам и пропустят, когда окажетесь под присмотром графини Сейконовой, — хмыкнула та.

— Уверен, ты найдешь способ, — ответил и, не удержался, провел подушечкой пальца по ее щеке.

С чего такой жест сделал? Понятия не имею, хозяйка заведения тоже опешила, на какой-то момент растеряв уверенность. Этим-то и воспользовался — сбежал! Ну, вежливо попрощался и ретировался. Не уверен, как это выглядело со стороны, когда из дверей дома удовольствия вышел. Еще и Гунбарь на меня понимающе посмотрел и не удержался от улыбки.

— Чего зубы скалишь? — буркнул я, подходя к своему скакуну и похлопал того по крупу.

— Виноват! — вытянулся во весь рост мой адъютант, стараясь в голос не рассмеяться.

— Гунбарь, пошли, нанесем визит мэру, — сказал ему, мысленно махнув рукой, понимая, что выгляжу не очень.

— Верхом или пешими? — не удержался от вопроса воин.

— Пока пройдемся, надо нервишки унять, — хмыкнул я. — Сам же видел, довели меня девки, а времени нет, чтобы с ними развлекаться.

— Господин, у вас сильная, — он чуть заметно запнулся, но потом продолжил: — сила воли.

— Идем уже! А если будешь о чем-то намекать, то в следующий раз с собой возьму и в решающий момент отошлю с каким-нибудь поручением.

— Айлексис, вы же так жестоко со мной не поступите? Молчу и никому о том, чему стал свидетелем не скажу, не сомневайтесь, — поспешно сказал Гунбарь.

— Гляди у меня, — погрозил тому кулаком, а сам пока никак унять возбуждение не могу.

Пришлось мысленно переключиться на насущные проблемы. Размышляю, что происходит и зачем тут столько чужих воинов. Захватить Пуртанск они вряд ли способны, насколько помню, только гарнизон насчитывает порядка трех-четырех сотен воинов. А есть еще стража, да и ополчение быстро поднимется. Хотя, если такие планы кто-то вынашивал и тех же гребцов на галерах заменил на воинов, а в торговых судах усилил команды, то не все так однозначно. Правда, принадлежность военного корабля под вопросом, вроде бы он все же нашей империи принадлежит. С другой стороны, при правильной и внезапной атаке, обороне города придется несладко. Пожалуй, следует выдать капитанам кораблей предписание, чтобы отшвартовались и ждали своих пассажиров в отдалении от пирса, а командам запретить сходить на берег. Какое этому придумать обоснование? Ничего подходящего на ум не пришло, а следовательно, можно разыграть молодого самодура, которому что-то не понравилось. Идея так себе, но позволит быстро решить данную проблему.

— Кто такой? — заступил мне путь в ратушу или мэрию, никак не вспомню, как тут это здание называется, городской стражник.

— Перед тобой что ли отчитываться? — прищурился я. — Как ты смеешь так разговаривать⁈ Давно в карцере не сидел⁈

— Никого пущать не велено, — страж развел в сторону руки, чуть стушевавшись и внимательно меня рассматривая.

Ну, моей одежде требуется хорошая чистка, а еще лучше новую купить. Каких-то регалий на мне нет, выгляжу молодо, без свиты, поэтому меня легко принять за простолюдина. И все же, если присмотреться, то легко догадаться, что не так я прост. Тот же поясной ремень стоит столько, сколько стражнику за полгода не заработать. Эфес рапиры тоже указывает на то, что оружие изготовил мастер своего дела.

— Отойди в сторону! — рыкнул на охранника подбежавший к нам Гунбарь. — Или не понял, дурак, что перед тобой граф, старший сын нашего герцога?

— Ваша милость, простите, не признал, — попятился стражник.

Интересно, как он меня мог опознать? Н-да, в этом мире многие верят словам и тушуются перед наглостью. Я же прошел внутрь городской управы, увидел слугу и велел:

— Где тут главный? Веди к нему!

Слуга почтительно склонил голову и вежливо сказал:

— Доброго дня, извольте проследовать за мной.

Мы поднялись на второй этаж и остановились перед двухстворчатыми дверьми.

— Власти города совещаются под руководством представителя графа, — произнес мой сопровождающий.

— Как ее зовут? — спросил я и на всякий случай уточнил: — Представитель графа — его супруга?

— Все верно, графиня Азалия Сейконова, — произнес слуга, подумал и спросил: — Мне о вас доложить?

— Сам справлюсь, — отмахнулся я и вошел в зал.

Хм, действительно совещаются. Перед картой, висящей на стене, стоит грузный капитан городской стражи. За столом, на стуле с высокой спинкой, сидит молодая дама, на которой слишком много драгоценностей. Но, надо признать, не дурна собой, лет двадцати пяти, в глазах недовольство, губы поджаты. Метнув в мою сторону взгляд, она склонила голову к плечику, не став требовать, чтобы убирался вон.

— Здравствуйте, — спокойно сказал я, проходя в центр зала и рассматривая присутствующих.

Начальника тюрьмы опознал по знакам отличая, предположил, что три человека,