Третий вопросительно прищурился.

— В наших сказках нечисть порой просит то, о чем человек не знает. Герой возвращается домой — а там жена родила. Вот и оказывается ребенок обещан по сделке, — пояснила Юля.

— Есть такой шанс? — полюбопытствовал Харт у мужчины.

Сергей пару минут сосредоточенно обдумывал прошлое, потом отрицательно мотнул головой:

— Нет, не может.

— Ну и ладненько, — хлопнул ладонью по столу принц. — Еще раз напоминаю, смерть — не божество и не стихия. Для нее не существует границ миров. Спрятаться не получится. Так что готовься платить, второрожденный ты наш.

Сергей вздрогнул, поежился, так и не привыкнув к тому, что какое-то время назад был мертв. В его памяти он прибыл через портал к сестре, провел день с племянниками, а потом очнулся ночью на берегу озера, чудовищно замерзший.

— И не забудь записать эту дату вторым днем рождения, будет повод отметить, — усмехнулся Харт, помечая что-то себе на листе. — А еще, пожалуйста, воздержись до отъезда от тесного общения с противоположным полом. Сам видишь, как на них влияет, гм, твоя свободность взглядов. Им, как у вас на Земле говорят, крышу сносят, — блеснул он знанием земных оборотов.

Сергей смутился, покраснел, хотел было оправдаться, но лишь с досадой махнул рукой — что тут говорить.

— Кайлес защиту поставил, однако он опасается, что еще одного удачного или нет приворота твое сознание не выдержит, — не без сарказма заметил Харт. — Так что будь добр, никаких знакомств. Не жалеешь себя — посмотри на сестру. До сих пор в себя прийти не может, а нам ассара еще очень нужна.

Юля спрятала насмешку, не став напоминать Третьему, что тот лично рассматривал заявки на место «незаменимого» декана.

— Ты и сам понимаешь — смысла в ваших отношениях нет. Она не сможет жить на Земле, а здесь тебя никогда не примет ее родня.

Сергей недовольно стиснул зубы, на лице заходили желваки.

— Я даже имени ее не помню, — выдавил он из себя со злостью, упорно не отрывая взгляд от ботинок. — Так что можешь быть спокоен — ничью честь не задену. Но ты прав — нечего мне у вас делать. У меня свой мир, у вас свой!

Громко хлопнула дверь — Сергей ушел, не прощаясь.

Когда дверь за братом закрылась, Юля осталась сидеть. Кажется, Сережка обиделся всерьез. И даже не на сам приворот, а на то, что любая: мелкая и слабая здесь может его убить. Сильный удар по мужской гордости.

Сказка о Гарри Потере обернулась кошмаром.

— Спасибо тебе за него, — поблагодарила она Харта.

— Мне его даже жаль, — со вздохом ответил Третий. — Хороший мужик. Правильный. В академии его уважают. И тянет его к нам — видно же. Только костер у него свой. Должен понимать — здесь он свой огонек не найдет, а без него любое сердце покрывается пеплом.

Сергей отбыл поспешно. Отказался встретиться с рвавшейся к нему Касмейрой, отверг искупительные дары, который передал ее отец, чем поставил капитана в крайне затруднительное положение.

— Я же должник ему теперь, — с досадой огладил мужчина голову, и шрам побагровел, став еще заметнее на гладко выбритой коже.

— А он, простите меня, госпожа ассара, бездарь. Иметь такого в должниках…

Таврис явно хотел добавить что-то неприятное, но сдержался. Свалившееся на него несчастье погасило огонь в глазах, добавило морщин на лице.

Они встречались в последний раз перед отъездом. Позади остался крайне неприятный разговор, тяжкие обвинения, сухо выдвинутые Хартом. Отчаяние на лицах такиек — их возвращали домой явно не для того, чтобы продолжить обучение. Отрешенный вид Тавриса — капитан стойко выдержал удар, и лишь раздуваемые ноздри, да стиснутые кулаки свидетельствовали о бури, что творилась у него внутри. К его чести, он ни разу не упрекнул Юлю в том, что та не доглядела за студентками. Хотя мог бы.

Решение было быстрым.

Наложившую приворот девушку ждала закрытая женская община жриц воды — на перевоспитание. Если результат не будет достигнут, Айрин умертвят. Никто не решится взять убийцу в жены, а другой судьбы на острове для нее нет.

Остальных до замужества помещали под домашний арест.

Капитаны посылали извинительные дары Сергею и семье Четвертого.

Отец Айрин отдавал корабль во флот Асмаса, дабы загладить вину.

Вот как бесславно закончилась попытка ввести женское образование на Такии, — с горечью думала Юля, разглядывая подавленные женские фигуры, с которых сняли все украшения, выдали мешковатые платья черного цвета, на головы повязали платки.

Веселые и яркие такийки выглядели теперь подстреленными птицами. Они жались друг к дружке, лишь Айрин стояла отдельно, глядя вокруг с презрительным отчаянием. Еще не осознала, не поняла. Ничего, все впереди: отчаяние, принятие и боль, разъедающая душу.

Это я не досмотрела, — кусала губы, мучаясь угрызениями вины Юля. Девчонок было жаль. Что у них осталось в жизни? Скромная свадьба с нелюбимым мужем. Четыре стены дома, да клочок синего неба во дворе.

Даже думать больно о том, каково теперь Касмейре, которая рвалась из дома, еще и наслушалась разговоров Сергея о Земле. Это как в замочную скважину поглядеть на дворец, а потом вернуться к себе в трущобы.

И когда Такия решиться на вторую попытку? Может и никогда.

— Вы уж дайте мне знать, когда Сергей снова появится — ветра не пожалею, встречусь, — попросил Таврис, избегая смотреть ей в лицо.

— Может, все-таки оставите их? — вместо ответа спросила Юля. — Хотя бы двоих? Они же ни в чем не виноваты!

Капитан подарил ей тяжелый взгляд. Долго молчал перед ответом.

— Если бы она с огневиком начала встречаться, я бы понял. Давно ее уже отпустил. Столь сильному ветру не усидеть на место. Ее мать, когда я ее похитил, раз десять пыталась бежать. Один раз на большой земле догнал. Быстрая была, как волна. Смирилась лишь, когда поняла, что дочку ждет. Но даже с дочерью трудно ей было у меня. Тесно. Потому и не стала держаться за жизнь, когда в бурю попала под обвал. Ушла, ускользнув сквозь пальцы. Сбежала. А я… — мужчина горестно замолчал, застывший взгляд смотрел куда-то за спину Юле, — так и не смог принять другую в дом. В дочери радость неба видел. Отдыхал душой, на нее глядя. Мечтал для нее лучшей жизни. Хотел