Он не говорил о том вечере, расколовшем мир на "до" и "после". А я и не спрашивала, знала: мертвые оплаканы и преданы земле, повсюду скорбь и лишения, люди бродят у своих разрушенных домов, собирая немногие уцелевшие пожитки. В его глазах я видела вопрос, но не спешила отвечать. Мне самой нужно было понять...

   Жрец часто снился мне, звал, тянул к себе, я вздрагивала, просыпалась, и Тимнеон прижимал меня сильнее, будто чувствуя, что могу исчезнуть.

   Но больше бездействовать было нельзя. Я чувствовала - чем больше я откладываю нашу встречу, тем сильнее он становится. А я становлюсь слабой. Боль убивает меня.

   - Мне нужно уйти,- сказала я на исходе третьего дня.

   - Нет,- отрезал Тимнеон.

   - Мне нужно,- повторила я. - Он ищет меня. Ему все известно теперь. Зверь, проснувшийся в нем, набирается сил. Слишком долго он ждал этой встречи, и не будет покоя ни мне, ни ему, пока мы не уничтожим друг друга. Жертва не принесена...

   Правитель сжал кулаки. Он не смотрел на меня, в его глазах отражалось заходящее солнце.

   - Я дам ему множество дев вместо тебя,- проговорил с отчаянием в голосе. - Отдам все, что попросит.

   Я покачала головой.

   - Что ему твои дары! Он всесилен, охвачен яростью и готов разрушить мир, чтоб погрести меня под его осколками. Я предала его... Отвергла дыхание его сердца. Магия Хранителей, сотворившая твой дворец, скрывает меня от его взгляда, пока я слаба. Но едва сила вернется ко мне, он почувствует ее. Он придет сюда...

   - Я встану на его пути! - Тимнеон поднялся, размял руки, будто враг уже у ворот дворца.

   - Ты его не удержишь.

   - Боги привели тебя ко мне,- упрямо возразил он. - Я лишь исполню их волю.

   - Боги не видят нас,- горько ответила я. - И никогда не видели. Что для них ничтожные смертные? Наши души - вот их забава. Они создали тьму и свет, и повелели им ходить друг за другом, вращая колесо времени. Стоит им сойтись - и земля волнуется, вода выходит из берегов. Сейчас мое солнце сокрылось за его луной. Кому-то из нас нужно уйти, иначе мир исчезнет.

   - Что мне этот мир? - вздохнул Тимнеон, отходя к окну. - Люди смертны, и что лучше - прожить сотни лун в одиночестве или три рядом с той, что одним взглядом вернула к жизни?

   Его слова согрели мое сердце.

   - Повелитель, у тебя есть все - богатство и власть, наложницы, рабы... Зачем тебе никчемная горянка, к тому же обреченная стать жертвенной девой?

   Он помолчал, затем сказал:

   - Я отдал бы все, лишь бы каждое утро, просыпаясь, видеть твои глаза.

   - Чем они так тебе по нраву? - улыбнулась я.

   - В них я вижу истинный свет,- тихо ответил он. - И за это стоит бороться.

   Моя душа взмыла ввысь, к облакам. Не этого ли ждала я, не об этом ли мечтала? Вот он, рядом - и я уже не знаю, как можно быть без него. Моей жизни осталось на волосок, но и в ней будет чудо...

   Я подошла к нему, опустилась на колени.

   - Правитель, - шепнула, опустив голову. - Я не стала невестой Ориса. И не стану. Мое сердце выбрало себе хозяина. Возьми мою душу, накрой меня покрывалом верности...

   - Майана, - счастливо выдохнул он, опустился рядом со мной и его глаза были так близко, и губы так мягки...

   Я не стала невестой Ориса. Я стала кацу Правителя.

   Он уснул счастливый и даже во сне крепко прижимал меня. Голова моя кружилась, сердце трепетало от безграничной нежности. Наши души слились воедино, и никогда мне не было так хорошо, как рядом с ним, единственным моим любимым. От переполнившей сердце любви хотелось плакать. Я прислушивалась к дыханию моего дару, моля богов о том, чтоб никогда оно не прекращалось. Я придумала кое-что: стоило мне захотеть, в руках оказался мой камень, и я шепнула ему:

   - Возьми сейчас часть наших душ, счастливых, всесильных. Сохрани и, что бы ни случилось, помоги мне найти его и воскресить этой частью.

   Я вложила камень меж наших сердец, и почувствовала, как он согрелся, впитав в себя любовь, которой у нас было с избытком.

   - Айя, - шепнул дару сквозь сон.

   - Тимнеон, - счастливо прошептала я в ответ, любуясь им.

   Пусть недолго продлится это блаженство, пусть разлучат нас боги, я-то знаю, что оно было, и уже ради этого стоило жить.

   Усталая, я закрыла глаза и провалилась в туман...

   Тот самый, густой, непроглядный. И под ногами - холодный камень жертвенника...

   Что это? Сон?

   Я в ужасе оглядывалась, пытаясь понять, как оказалась там, какая сила перенесла меня в это страшное место. Раздался глухой мерный гул и из тумана выступили фигуры в темных плащах. Я закричала, отпрянула, но они были повсюду - страшные, пустые, мерно гудящие на одной ноте. И я знала, что последует после.

   - Майана! - голос Кетцаля расколол мою голову, пробрал до костей, заставил стиснуть зубы и зажать уши.

   - Нет, - затрясла я головой. - Я не твоя больше, отпусти меня!

   - Ты моя,- зашипело отовсюду. - Моя, и я тебя не отдам. А он заплатит за то, что сделал... Жизнью...

   Я закричала и проснулась.

   Тимнеон обнял меня, погладил по волосам, успокаивая:

   - Это всего лишь сон, кхана, ты со мной, дару ма.

   Я дрожала и прижималась к нему, а в голове все еще звучал голос жреца:

   - Жизнью...

   Дару целовал меня и шептал на ухо нежности, крепко сжимал в сильных руках мое замерзшее от страха тело, согревая. Его сердце, живое, горячее, билось ровно и спокойно.

   Я потихоньку сползла с ложа, обернулась, посмотрела на спящего Правителя. По щекам прокатились слезы. Надела платье, собрала волосы в косу, вытерла мокрые щеки и развела руки с камнем в стороны.

   - Прости, любимый,- шепнула. - Я должна. Я приму свою долю. Будь счастлив...

   И шагнула во врата.

  Я вышла в саду Кетцаля. В темноте дворец Жреца казался мрачной горой, без единого проблеска света. Как же мне не хотелось идти туда! Мелькнула шальная мысль: вернуться к Тимнеону, и, что бы ни было, быть рядом с ним.

   - Ты пришла,- раздался голос Кетцаля.

   От неожиданности я вздрогнула и шагнула назад. Мои ноги погрузились во что-то мягкое, словно мох. Я попыталась выбраться, но жижа держала меня крепко. Отчаянно дернувшись, я потянулась к дереву - ухватиться за ветку, но не дотянулась. Меня затягивало все сильнее, и я поняла, что это вовсе не земля - черное, густое, как смола, болото жадно всасывало меня, и не чувствовалось ни влаги, ни холода.

   Жрец расхохотался.

   - Покорись, ты уже ничего не можешь сделать, Хранительница.

   В темноте сверкнули его глаза, и сам он, освещенный слабым светом луны, казался призрачной тенью, вышедшей из недр земли.