Рассмеялся — и тут же ощутил довольно болезненный щипок за руку, а Амана от меня отстранилась и теперь смотрела, грозно сдвинув брови.

Ох, я явно сказал что-то не то…

— Тебе идет! — добавил я торопливо. — В смысле то, что ты поправилась. Очень идет!

Грозный взгляд стал чуть менее грозным.

— Ты вся будто светишься. И такая… красивая!

Все было чистой правдой.

Амана перестала хмуриться и засмеялась тоже.

— Ладно, прощен! Но объясни наконец, что случилось? Почему ты так неожиданно приехал?

— Ну…

Впрочем, рассказ о моем разговоре с императором много времени не занял. Сперва Амана слушала спокойно, хоть и без особой радости, но когда речь дошла до его финального «комплимента», заметно побледнела.

— Послушай, — я взял ее руки в свои, — даже император знает о Лисах. Я тем более должен знать. Как я могу защитить тебя, если не понимаю, в чем заключается опасность?

— Тут… Тут все сложно, — проговорила она после долгой паузы.

— Тогда я расскажу кое-что сам. Этим летом, в тот день, когда ты дала мне кольцо с черным нихарном, я словно провалился в другой мир. Помнишь, я сказал, что видел туман? На самом деле я видел искаженное отражение нашего мира, и там, вместо прекрасной девушки, напротив меня сидела лиса. Большой красивый зверь, с блестящей ухоженной черной шерстью, и только шея, лапы и кончик хвостов у лисы были белыми. Именно хвостов! Их было, насколько помню, три, очень длинных и пушистых.

Амана смотрела на меня, почти не дыша.

— Ты… Почему ты ничего не сказал?

— Незадолго до того мне стало известно, что чужакам очень не рекомендуется знать о внутренних способностях Старших кланов, и это превращение в лису показалось мне как раз такой способностью.

— Как в тебе уживаются такая вот почти параноидальная осторожность и безрассудство? — Амана всплеснула руками. — Давай сразу, может, ты видел и что-то еще?

— Видел, — согласился я, и рассказал, как во время Лисьей Недели из любопытства разглядывал в телескоп окрестности Броннина и заметил там гигантских, размером с дом, черных лис с несколькими хвостами. Причем жители деревень, мимо которых монстры проходили, и Зайн, тоже смотревший со мной в телескоп, их не заметили.

Амана покачала головой.

— Если бы ты не скрытничал, мы бы еще тогда поняли про твой дар этера. Способность видеть невидимое — это от него.

— Ну так как, объяснишь, что все это значило? — спросил я, и добавил: — Я дам клятву именем Пресветлой Хеймы, что буду молчать о том, что узнаю. Если хочешь, то добавлю и клятву именем Восставшего из Бездны.

— Хорошо. Давай так.

Но даже когда я поклялся, заговорила Амана не сразу.

— Небесные Лисы… Ты ведь знаешь, что они служат Пресветлой Хейме?

Я кивнул.

— Но так было не всегда. До того, как она спасла человечество и привела его сюда, Верхний Мир принадлежал Лисам. Ну и всем другим существам и сущностям, которые там обитали, конечно.

— То есть они были демонами? — уточнил я. — Потому как, насколько я понял, все изначальные обитатели этого континента относились либо к демонам, либо к монстрам.

Амана неопределенно пожала плечами.

— Не могу сказать. Даже если и так, то, когда богиня покинула тело своего первого аватара, она поднялась в Верхний Мир и изменила его и всех его обитателей под себя. В церковных книгах это глобальное изменение было названо божественным благословением. Если Лисы прежде и были демонами, то после благословения они ими быть перестали.

У меня мелькнула мысль, что благословение Пресветлой Хеймы напоминало действие демонической скверны, только работало наоборот.

— Но Пресветлая Хейма всегда ценила свободу воли, поэтому она пообещала, что изменение затронет только тех Лис, которые на это согласятся. Когда все произошло, отказавшиеся больше не смогли жить в Верхнем Мире и были вынуждены его покинуть. Они ушли в Теневые Королевства, но во время Лисьей Недели возвращаются, чтобы посмотреть на своих измененных собратьев, когда те сходят на землю. Вот их ты и видел.

Мне вспомнилось, как огромные черные лисы сидели вокруг города до самого рассвета. Может, они видели сквозь его каменные стены и так наблюдали за весельем Небесных Лис? Пожалуй, это было даже грустно.

— А что насчет аль-Ифрит? — спросил я.

Амана подняла ладонь.

— Чуть подожди, сейчас я к этому перейду… Где-то пять или шесть веков назад в Верхнем Мире произошло восстание…

— Что? То есть как?

Она вздохнула.

— Скажи, ты слышал о Господине Лисе?

— Да, конечно. — Я прекрасно помнил историю, рассказанную мне Кастианом еще летом — о Небесном Лисе, самом умном, прекрасном и верном слуге Пресветлой Хеймы, в которого попал осколок Мрака из владений демонов и изменил его. О том, как этот Небесный Лис украл волшебную накидку богини, дающую невидимость и неуязвимость, и был за то лишен крыльев и сброшен на землю. И как с тех пор он бродит среди людей, иногда совершая добрые поступки, а иногда, когда Мрак в нем оживает, жестоко над ними шутя.

— Амана, ты ведь не хочешь сказать, что его история реальна?

— Нет, не хочу, — она покачала головой. — Не было никакого осколка Мрака и никакой волшебной накидки. Известная всем история — всего лишь детская сказка. На самом деле было восстание против Пресветлой Хеймы, и Господин Лис — тогда он носил другое имя, конечно, — стоял во главе. Я не знаю точно, почему оно началось и чего Лисы, которые в нем участвовали, хотели добиться, но о результате ты можешь догадаться — восстание было подавлено, а его вожди лишены небесных тел и скинуты на землю. В том числе и сам Господин Лис.

Она замолчала снова и отвела взгляд. И так, не глядя на меня, проговорила:

— Он был нашим первым предком.

— Подожди, а как же ифрит? Или не было никакого ифрита?

Но я ведь помнил то существо, состоящее из огня, которое явилось мне, когда я взял в храме предков Аманы их родовой артефакт, зачарованный меч.

— И ифрит тоже был. Вернее, была. У Господина Лиса имелся уникальный дар — внушать обожание и преданность к себе кому угодно, независимо от пола, возраста или расы. Возможно поэтому ему и удалось поднять других Небесных Лис