Нил открыл рот и обнаружил, что вразумительного ответа дать не может. Эндрю наставил на него палец, как будто молчание Нила доказывало его правоту, и Нил, так и не сказав ни слова, захлопнул рот. Эндрю немного поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и смежил веки. Нил перевел взор на темный экран телевизора, а потом повернулся в своем мягком ложе набок, лицом к Эндрю. Услышав шорох наполнителя, Миньярд приоткрыл один глаз, а когда Нил угнездился, снова закрыл. Нил довольствовался тем, что просто смотрел на него.

Видимо, Эндрю все-таки чувствовал на себе взгляд Нила и пару минут спустя осведомился:

– Проблемы?

– Нет, – произнес Нил и сам услышал в своем голосе фальшь. – Эндрю… Прошлым летом ты дал мне обещание. Я прошу тебя от него отказаться.

– Нет, – сказал Эндрю без колебаний.

– Ты говорил, что будешь защищать меня, если я удержу Кевина в команде, но Кевину я больше не нужен. Между «Воронами» и «Лисами» он выбрал нас, потому что мы в конце концов оправдали его ожидания. Мне больше нечего предложить тебе в обмен на мою защиту.

– Я что-нибудь придумаю.

– Не надо ничего придумывать. Мне нужно, чтобы ты меня отпустил.

– Назови хоть одну причину.

– Пока я прячусь за твоей спиной, я по-прежнему в бегах. Я не хочу закончить год так, я хочу твердо встать на ноги. Дай мне это сделать. Иначе все было зря.

Эндрю безмолвно смотрел на Нила – то ли взвешивал его слова, то ли молча отказывал. Нил хотел получить четкий ответ, но понимал, что настойчивость лишь приведет к обратному эффекту. Эндрю относился к своим словам и обещаниям со всей серьезностью. Убедить его пойти на попятный с первого раза не получится, а если Нил начнет давить, Эндрю сразу заподозрит, что тут что-то не так. Нил закрыл глаза и глубже погрузился в кресло, надеясь, что Эндрю расценит это как готовность ждать.

Из спальни не доносилось ни звука. Ники и Кевина эсэмэски не разбудили, и кроме приглушенного бормотания кофеварки блаженную тишину ничто не нарушало. Когда напиток приготовился, кофеварка трижды пискнула. Нил хотел было налить себе кружечку, но решил, что это может подождать.

Спать он не собирался, однако через какое-то время подскочил, разбуженный будильником Ники. Назойливое пиликанье никак не заканчивалось, но в конце концов Ники зашевелился и отключил будильник. Скрипнули пружины – Ники перевернулся на другой бок, – и снова все стихло. Нил бросил взгляд на часы над телевизором: половина десятого. Определенно пора вставать, если он не хочет выбиться из режима. Нил подумал и подниматься не стал – слишком уж уютно устроился.

Эндрю все так же лежал в соседнем кресле, свернувшись калачиком, хотя будильник разбудил и его. Он разлепил веки, поймал утомленный взгляд Нила и погрузился обратно в сон. Поскольку Эндрю явно намекал, что можно продолжить лентяйничать, Нил тоже закрыл глаза и снова задремал.

Неделя перед матчем против университета Невады превратилась в сплошную изнурительную круговерть, и тем не менее Нил наслаждался практически каждой минутой. По утрам он тренировался с Лисами, днем тратил время на неизбежное зло, именуемое учебой, вечером снова возвращался на стадион. Товарищи по команде больше не удивлялись тому, что в перерыве он прогуливается по кругу в компании вратарей. После ужина со старшекурсниками Кевин и Нил снова отправлялись в «Лисью нору» на ночную тренировку.

К этому привычному распорядку, впрочем, добавилось одно важное дополнение. Приезжая со стадиона вместе с Кевином, Нил делал вид, что идет по коридору к себе, но, как только Дэй исчезал в своей комнате, разворачивался на сто восемьдесят градусов и возвращался на лестницу. На крыше его ждал Эндрю – как правило, с сигаретой в руке и бутылкой у ног. По ночам все еще стоило бы надевать пальто, но жар тела Эндрю прогонял холод.

На крыше они почти не разговаривали – может, потому что успевали наговориться на тренировке, а может, из-за того что час был поздний и они позволяли себе оторвать от столь необходимого сна лишь несколько коротких минут, – однако больше всего вопросов возникало у Нила именно ночью. Они не давали ему покоя, когда Эндрю прижимал его к ледяному бетону, забираясь горячими руками под толстовку. Желание знать об Эндрю больше появилось у него не вчера, а вот растущая нужда в ответах была новой. Поцелуи Эндрю многое меняли, хотя Нил и понимал, что ничего менять не должны.

Он хотел знать, где проходят границы и почему для него сделано исключение, как Эндрю справляется со всем, что пережил, и сколько времени у него ушло на то, чтобы принять собственную сексуальность после надругательств Дрейка. Все эти «почему» и «как» только усложняли ситуацию, ведь поиски ответов заставляли задумываться обо всем остальном. Нил мог бы удовлетворить свое любопытство с помощью игры в правду, но не хотел прибегать к этому средству по каждому поводу. Во-первых, это слишком долго, а во-вторых, у него заканчивается информация, которую можно без опаски предложить взамен, так что лучше держать рот на замке и поменьше об этом думать.

Выдержки ему хватило до четверга. Приемная мать Рене продала дом, и за ужином старшекурсники оживленно обсуждали эту новость. На выходных Рене собиралась поехать к ней и помочь с переездом. На случай, если понадобятся еще руки, Мэтт был готов взять билеты себе и Дэн. Нил не понимал их энтузиазма, но позже вспомнил, что оба с детства привыкли к оседлому образу жизни. Дэн провела в одном и том же городе пятнадцать лет, Мэтт до перехода в старшую школу жил с отцом. В распоряжении Элисон имелись зимняя и летняя резиденции, она много путешествовала с родителями, но никогда не переезжала.

Эта мысль не отпускала Нила и на ночной тренировке, и после, в душе, – не столько потому, что это было странно, сколько потому, что у него появилась возможность вытянуть из Эндрю ответ, не прибегая к игре. Как только дверь за Кевином закрылась, Нил поднялся на крышу. Эндрю, скрестив ноги, сидел на своем обычном месте у самого края. Огонек его сигареты, ярко светившийся в наслоении теней, замерцал – Эндрю сделал затяжку.

Усевшись рядом, Нил отобрал у него сигарету и перевернул фильтром к себе. В отместку Эндрю выдул дым ему в лицо. Тогда Нил стряхнул на него пепел и притворился, что сейчас затушит окурок. Эндрю ущипнул его за запястье и снова завладел сигаретой.

– Старшекурсники на выходные улетают, – сообщил Нил. – Мать Рене переезжает, и, судя по всему, для них это самое увлекательное событие за последние месяцы. Представить не могу,