Киаран невольно обернулся, мышцы напряглись, словно их вот-вот могли застигнуть врасплох.

– Фелипе, – неожиданно произнес мистер Райс, и Киаран тут же обернулся обратно. – Агент Перейра. Тот, что ранен. Из всех людей здесь, в лагере, его дольше всех знают агенты Западного офиса, – он слегка указал подбородком в сторону костра, – а это я, Бен и Норман.

Киарану не потребовались уточнения. Он осторожно сказал:

– Мистер Эшли ни разу не проверил мистера Перейру…

На мгновение он даже пожалел, что произнес это вслух. Взгляд мистера Райса оставался неподвижным, будто застыв в оценивающей паузе.

Где-то вдали ночной лес треснул – звук пробежал между деревьями, как шорох чужого дыхания. Киаран невольно напрягся, взмолившись, чтобы это оказалось лишь движение веток, тяжелых от снега.

Райс ответил:

– Я списал это на стресс.

– Но он не выглядит так, будто у него стресс, – возразил Киаран. – Я знаю мистера Эшли не так давно, но его стресс точно выглядит не так.

– Да, – кивнул мистер Райс. – Именно.

Впервые Киаран ощутил, что между ними проскочило что-то вроде взаимопонимания.

Взгляд мистера Райса не ощущался ни на йоту легче или мягче, мысли по ту сторону глаз-булавок не стали понятнее; но они определенно слышали друг друга. Его, Киарана, слышали.

– Так вы мне верите? – спросил он, затаив дыхание.

– Я уже сказал тебе. Это не имеет значения.

Ответ был спокойным, без эмоций. Киаран нахмурился, но мистер Райс уже продолжал, все так же спокойно:

– Есть только два возможных варианта: или это Норман, или тело, на которое натянули маску. И шансы тут пятьдесят на пятьдесят, вне зависимости от того, верю я тебе или нет.

Его сухая, безучастная логика отозвалась воспоминанием о мистере Махелоне: было что-то стерильное в том, как рассуждали они оба. Безразличие, которого не было ни у миз Роген, ни у мистера Доу, какими бы жестокими те ни хотели казаться. Киарану, наверное, следовало… огорчиться. Или испугаться. Но он почему-то словно свободнее задышал.

– Остается вопрос, – увереннее сказал он, на этот раз прямо встречая взгляд мистера Райса. – Как нам это проверить?

– Спросить что-то, что знает только Норман?

Мистер Райс произнес это ровно, без намека на насмешку, но Киаран ощутил странный диссонанс. Ответ звучал так, будто это шутка – но мистер Райс не выглядел человеком, который умеет шутить.

На мгновение Киаран задумался: возможно ли, что это действительно способ? Вопрос, который нельзя подделать? Но мысль тут же разбилась об очевидное.

– Нет, не сработает. Он ведь у нас в головах. У всех нас, так что…

Так что он мог знать, о чем они думают прямо сейчас. Словно щелчок, эта мысль пришла Киарану и мистеру Райсу одновременно – потому что они замерли, глядя друг другу в глаза. Но прежде чем кто-то из них что-то сказал, за спиной Киарана раздалось дружелюбное:

– Киаран.

* * *

– Ты знал, что у тебя очень серьезное лицо, когда ты думаешь, что на тебя никто не смотрит?

Норман не щурился от света костра – его глаза были распахнуты, большие и блестящие. Сейчас, неожиданно проснувшийся, он совсем не выглядел усталым: жар раскрасил его щеки, вернул лицу цвет, а высохшие волосы мягко разметались по рюкзаку. И не скажешь, что пережил пару самых ужасных ночей в своей жизни. Даже пластырь на ране на лбу будто слился по цвету с кожей и не привлекал внимания. В своем воображении Кэл представил его сутки назад: один на один со своей мертвой сестрой в темноте этого леса. Норман. Из всех людей.

Но сейчас тот был спокоен, почти… умиротворен.

– Без улыбки и с этим взглядом, – пояснил Норман, когда Кэл затянул с ответом, – ты почти «Мыслитель» Родена, представь себе.

Речь его была на грани слышимости – видимо, не хотел тревожить Купера. Кэл хмыкнул, отсалютовал ему термосом и так же тихо ответил:

– Моя тайная сторона. Как твоя голова?

Пожав плечами – вышло почти беззаботно, – Норман заерзал на рюкзаке, зашевелился, чтобы сесть. И вместо ответа спросил:

– Что мы собираемся делать утром? Я не очень представляю себе… – Он сбился, затем вздохнул. – Что предпринимать в нашей ситуации. Без Джеммы, без Доу… Как мы будем их искать?

Кэл покачал головой – давай об этом не сейчас, – отпивая из крышки. Адреналин отступил, оставив после себя пустоту. Сон не шел – только не в этом лесу, наверное, здесь он больше никогда не сможет заснуть. Голод куда-то исчез, но Кэл знал: это лишь ложь уставшего тела. Еда была нужна, хотелось ему есть или нет.

– А что насчет пещеры?

– Она пуста. – Он почесал ободом крышки переносицу. – Сосуда в ней нет. Ну-ка встань.

Пока Кэл копался в рюкзаке в поисках еды, Норман умостился прямо на нагретой земле, протягивая ладони к костру. Когда Кэл предложил ему один из пакетов, он покачал головой и вместо этого кивнул на Купера.

– Что ты о нем думаешь? – он понизил голос до еле различимого в треске пламени шепота. – Настоящий? На этот раз?

Кэл бросил быстрый взгляд на другую сторону от костра. Купер спал сидя, свесив голову, почти упершись подбородком себе в грудь, – еще пара часов, и шея у него будет отваливаться – и выглядел недовольным даже во сне. Если бы они сидели чуть ближе к нему, он бы тут же проснулся: сон его определенно был некрепок и тревожен. Даже не сон, а так, вырванная зубами у этого места дрема. Оно и неудивительно.

– Думаю, да. – Кэл наконец нашел перекус себе по душе – пакет с джерки, сушеная говядина в нарезке. Вспорол ножом вакуумную упаковку. Попробовал. Сгодится. – Знаешь, а я думаю, вы найдете общий язык. Ты будешь выстреливать пулеметную очередь идей, а Купер – улыбаться в нужных местах.

Если бы Купер сейчас не спал, то посмотрел бы на них так, будто предположение, что он будет улыбаться, оскорбило его до глубины души.

– У меня нет сил ни на какие пулеметные очереди, – вздохнул Норман, но без особой усталости в голосе. – Я просто хочу, чтобы ты придумал, как вытащишь меня отсюда. Ты думаешь, что тоннели опасны, но, может…

– Опасны? – перебил его Кэл, и рука с ломтиком застыла в сантиметре от его рта.

– Да, да, опасны, – повторил Норман, зевнув. – Но вы ведь смогли в итоге выбраться. Значит, у вас есть способ по ним пройти и обратно, верно?

Кэл молчал. Пауза затянулась настолько, что Норман наконец отвел взгляд от костра и, заметив его молчание,