Она выглядела по-домашнему, но при этом в её внешности было то самое спокойное достоинство, которого не подделаешь: лёгкость в движениях, уверенность в каждом шаге.

Улыбнувшись, девушка обозначила короткий поклон: ровно такой, чтобы сохранить вежливость, но не утратить независимости.

— Слышала, что с утра у Мурзика дурное настроение, — сказала она, подходя ближе к окну. Голос её звучал мягко, но в нём чувствовалась привычка держать всё под контролем, даже непредсказуемых питомцев.

— Такое с ним часто случается, — буркнул Морозов и встал с кресла. — Пора бы навестить в городе нашего ревизора.

— А это может быть парень лет двадцати, — протянула Вера, продолжая смотреть в окно, — в костюме рыбака, с огромным рюкзаком и… в дурацкой шляпе с сеткой?

Я моргнул.

— В какой шляпе?

— Ну, в такой, — она слегка приподняла руку, изображая круг над головой, — которую носят пчеловоды. Сеточка с полями. Такая, знаете, которая придает человеку вид какой-то… энтомологический.

— Наверное, — пожал я плечами. — Уж если ревизор, то почему бы и не в шляпе. Наверное, может.

И только через секунду, я понял, о чем говорит секретарь. Вскочил с кресла и подбежал к окну. И увидел, как во дворе с растерянным видом стоит паренек, в точности похожий на того, как его описывала Вера. Гость был худощавым, почти тонким. Настолько, что казалось, любой достаточно сильный порыв ветра унесёт его в какую-нибудь волшебную страну из сказок. С узкими, ссутулившимися плечами, которые оттягивали лямки явно тяжелого рюкзака.

На госте была выцветшая жилетка со множеством карманов, и штаны из грубой ткани, которые гость явно надел впервые. Довершала же образ широкополая шляпа со свисающей до плеч сеткой, которая путалась в пряжках рюкзака, цеплялась за пуговицы, норовила закрыть пришлому глаза. А в нескольких шагах от гостя сидел Аргумент, который не сводил взгляда с парня.

— Кажется, ехать не придется, — не отрывая взгляда от окна, произнес я. — Ревизор сам к нам приехал.

Глава 18

Гаврила

Несколько мгновений я неподвижно стоял у окна, пытаясь осознать, что глаза меня не обманывают. Утренний свет дрожал на траве, воздух был свежим, наполненный запахом влажной земли и грядущей грозы… и в этом умиротворённом пейзаже пришлый, чудно одетый человек смотрелся так чуждо, что картина становилась какой-то комичной.

Парень во дворе выглядел так, будто сошел с иллюстрации «Как не надо путешествовать по лесам». Шляпа-сетка сползала ему на нос, огромный рюкзак тянул плечи к земле, а ботинки, кажется, были куплены вчера. Они были слишком новыми и чистыми. Гость замер, будто боялся лишний раз вдохнуть, чтобы не спровоцировать Аргумента, который восседал напротив на почтительном расстоянии. Пёс не рычал, не лаял, не делал ни одного угрожающего движения. Просто смотрел. И этого было достаточно, чтобы любой турист понял, кто здесь задает тон беседы.

Взгляд его говорил: «Ещё шаг и я решу, что завтрак пришёл сам».

Парень, очевидно, уловил этот посыл. Шляпа окончательно съехала ему на глаза, а я, глядя сверху, подумал, что если бы Никифор увидел эту картину, то непременно сказал бы: «Вот, Николай Арсеньевич, смотрите, что происходит с теми, кто не слушает советов старших. Они становятся кормом для собак».

Я выдохнул, всеми силами стараясь сдержать рвущийся наружу смех. До того забавной выглядела разворачивающаяся во дворе картина.

— Он… давно так стоит? — уточнил я у стоявшей рядом Веры.

— Минуты две. Или три, — ответила девушка спокойно. — Всё это время паренек отчаянно старается выглядеть храбрым.

Я повернулся, и заметил, как в глазах собеседницы вспыхивают искорки веселья. Вера, конечно, держала лицо, как положено хорошему секретарю, но зрелище было такое, что даже у святого бровь дрогнула бы.

— Сначала он пытался разговаривать с псом и пройти к дому, — пояснила она, на этот раз чуть теплее. — Но Аргумент быстро пресёк эту инициативу.

— «Пресёк» — это мягко сказано, — буркнул подошедший Морозов, не скрывая своего мрачного любопытства. Он разглядывал гостя, как редкого зверя, которого неожиданно занесло в человеческое жильё. — С таким видом, как у этого парня, его и на метр к лесу подпускать нельзя.

«Если это и есть наш новый ревизор, то день обещает быть интересным», — подумалось мне. И с этими мыслями я вздохнул и направился к двери.

— Куда вы, князь? — послышался мне в спину голос Морозова.

— Спасать столичного гостя, — не оборачиваясь, ответил я.

С кухни послышались тихие шаги. И, разумеется, через секунду в гостиную вошёл Никифор, аккуратно стряхивая с рукава муку.

— Что здесь происходит? — спросил он, глядя на нас так, будто подозревал в очередной катастрофе лично Морозова.

— К нам прибыл ревизор, — коротко пояснил я.

Домовой сразу же подобрался, словно его окатили холодной водой. Подошёл к окну быстрыми, почти бесшумными шагами, выглянул во двор, и я увидел, как его лицо вытянулось.

— Ох, ты ж свет-праведный… — выдохнул он, прикладывая ладонь ко рту. — И этот персонаж навёл столько шума?

В голосе Никифора звучало искреннее потрясение, будто он только что увидел, что главный столичный инспектор пришёл в лаптях и с авоськой.

— Кто же таких в лес отправляет? — добавил он уже почти шёпотом. — У него вид…

Домовой не договорил. Только покачал головой. Сделал он это медленно, тяжело, с выражением на лице, какое бывает у людей, окончательно разочаровавшихся в уровне образования проверяющих органов.

Взгляд его ясно говорил: «Пали они, князь. Ох, как пали…»

Я улыбнулся, подошёл к выходу, открыл дверь и шагнул на крыльцо. Утренний холодок бодро ударил в лицо, словно проверяя, проснулся ли я окончательно.

Ревизор заметил меня сразу. Вздрогнул так, будто я внезапно материализовался перед ним из воздуха, как призрак, нервным движением подтянул рюкзак, а затем попытался снять шляпу. Но сетка, предательница, решила оказать ему сопротивление: запуталась, зацепилась и категорически отказалась подчиняться.

Он боролся с ней целую минуту, пока не сдался. После чего просто согнул руку в каком-то странном жесте: наполовину приветствие, наполовину попытка сохранить лицо в безвыходной ситуации.

Аргумент