В палате повисла оглушительная тишина. Младшие целительницы застыли, словно статуи — кто-то с рукой, прижатой ко рту, кто-то отступив к стене. В их глазах читалась гамма эмоций: от первобытного ужаса до религиозного трепета. Елена поймала взгляд ее подруги — Мэй, кажется, уже восстановившейся после ранения — в нём стоял немой вопрос: “Что мы только что увидели?” Никто не решался произнести ни слова, словно боясь разрушить хрупкое равновесие между пониманием и отрицанием произошедшего.

Елена медленно опустила руки, чувствуя, как печать в груди успокаивается, а сердце колотится от внутреннего конфликта. Часть её — целитель — кричала о предательстве клятвы, другая — говорила, что это был единственный выход. В голове зазвучали слова богини смерти: “Иногда наибольшее милосердие — это позволить тому, что должно умереть, завершить свой путь.”

“Позовите старшую Сяо Мин,” — произнесла она, удивляясь, насколько ровно звучит её голос, когда внутри всё кипит от эмоций. — “Ей нужно знать о случившемся.”

Теперь у неё появилось официальное право использовать силу смерти открыто. Больше не нужно было скрывать эту часть своих способностей. Но почему-то эта мысль не приносила облегчения — только тяжёлое понимание, что скверна оказалась куда опаснее, чем она думала изначально.

И всё же, несмотря на тяжесть момента, где-то глубоко внутри Елена ощущала странное удовлетворение. Впервые в жизни она была по-настоящему цельной — не просто медиком, борющимся со смертью, но существом, понимающим и принимающим обе стороны великого равновесия.

“Жизнь и смерть — две стороны одной монеты,” — слова учителя эхом отозвались в её сознании. Теперь она начинала по-настоящему понимать их значение.

Глава 14: Столкновение путей

Елена открыла глаза, прерывая предрассветную медитацию. Печать в её груди пульсировала ровно, словно второе сердце, а нефритовые стены покоев постепенно наполнялись розоватым светом раннего утра. Тени, послушные её новому восприятию, словно кланялись, отступая перед первыми лучами солнца.

Прошла неделя с того дня, когда она впервые открыто использовала силу смерти, остановив превращение зараженного юноши. Неделя балансирования между двумя мирами — днём она исполняла обязанности целительницы в храме, а ночами скользила по теневым тропам к святилищу школы Теневого Шёпота, где мастер обучал её тайным искусствам. Такое существование изматывало, но каждый день приносил новое понимание природы скверны.

Елена поднялась с циновки, разминая затёкшие от долгой неподвижности плечи. Ночные тренировки давались ей нелегко, но печать в груди с каждым днём откликалась всё легче, словно становилась естественной частью её существа. Она ещё не научилась перемещаться сквозь тени, как старшие ученики школы, но уже могла видеть скрытые от обычного взора энергетические потоки и узоры реальности.

“Каждый дар служит равновесию”, — вспомнила она слова старшей Сяо Мин, сказанные после того инцидента. Пожилая целительница приняла новые способности своей ученицы с поразительным спокойствием, словно ожидала этого. “Если боги даровали тебе силу смерти, значит, она необходима для исцеления”.

Елена подошла к небольшому зеркалу, изучая своё отражение. Внешне она оставалась прежней Юнь Лин — молодой целительницей с аккуратными чертами лица и спокойным взглядом. Но что-то неуловимо изменилось в её глазах — появилась глубина, словно они отражали одновременно два мира. Внутренняя борьба между целительницей, давшей клятву спасать жизни, и проводницей силы смерти оставляла свой след.

С бесконечной осторожностью она коснулась печати, скрытой под одеждой. Иногда, в моменты глубокой медитации, ей казалось, что она слышит шёпот богини смерти — не слова, но ощущения, намёки на скрытые истины. Равновесие… слово, которое приобретало новый смысл с каждым днём.

Мысли Елены перескочили к Лину, и тревога вновь кольнула сердце. Он не появлялся с той ночи, когда она создала барьер вокруг очага скверны в его теле. Её дар показывал, что он жив — тонкая нить его судьбы всё ещё пульсировала на грани восприятия, но была окружена странным туманом, который не позволял увидеть больше. Что-то серьёзное происходило в школе Небесного Ветра.

Привычным движением Елена расправила складки целительского одеяния и собрала волосы в простую, но элегантную причёску. Утренний обход не ждёт, и десятки пациентов требовали внимания, особенно сейчас, когда скверна принимала всё новые формы.

В первой палате её ждал пожилой торговец с лихорадкой — типичный случай заражения через дыхательные пути после посещения квартала, где тренировались ученики Небесного Ветра. Взгляд Елены немедленно выхватил характерный узор чёрных нитей, оплетающих его лёгкие.

“Давно начался кашель?” — спросила она, хотя узор нитей жизни уже рассказал ей историю болезни.

“Три дня назад, почтенная целительница,” — старик закашлялся, подтверждая диагноз. — “После того, как наблюдал за тренировкой молодых мастеров. Такая красота — они словно летали над землёй…”

Елена положила руки ему на грудь, ощущая жар даже сквозь ткань рубашки. Но её внимание было сосредоточено на другом — на тонкой работе по очищению энергетических каналов. Печать в груди откликнулась, помогая направлять целительскую силу точнее, находить слабые места в защите скверны.

Теперь она видела то, что раньше было скрыто от её восприятия — каждая тень в комнате несла в себе информацию, каждый луч света создавал сложную игру отражений, которые рассказывали историю происходящего. Мир словно обрёл новое измерение, где смерть и жизнь переплетались в бесконечном танце.

“Дышите глубже,” — скомандовала она, методично вытягивая тёмные нити из тела пациента. Те сопротивлялись, цепляясь за здоровые ткани. Часть её — целительница из прошлой жизни — автоматически сравнивала процесс с удалением инфицированной ткани, но здесь требовался баланс между двумя силами: жизнью и смертью.

Внутри Елены вспыхнул привычный конфликт. Прежняя она, врач-реаниматолог, стремилась подавить смерть любой ценой. Но теперь она чувствовала иную правду — иногда нужно позволить чему-то умереть, чтобы остальное могло жить. Преодолевая внутреннее сопротивление, она направила силу смерти для уничтожения скверны, одновременно поддерживая здоровые ткани целительской энергией.

Когда процедура закончилась, на лбу выступил пот, но результат стоил усилий — дыхание старика выровнялось, жар спал. В записной книжке появилась ещё одна пометка: “Воздушная форма заражения, передача через дыхательные пути. Узор разветвлённый, напоминает споры грибковых инфекций.”

Следующим был молодой послушник из храма знаний — после контакта с заражённым свитком его руки покрылись странными узорами. Елена сразу опознала почерк скверны — похожие метки она видела на телах некоторых учеников Небесного Ветра.

“Это опасно,” — сказала она, очищая его ладони от тёмной энергии. — “Скверна может передаваться через письмена. Какой текст ты читал?”

“Трактат о древних техниках усиления внутреннего огня,” — ответил послушник, с тревогой рассматривая свои руки. — “Его недавно передали в наш храм из школы Небесного Ветра для