Встав, она подошла к самой глубокой тени в углу комнаты. Печать отозвалась лёгким теплом, когда она протянула руку к темноте. Ощущение было странным — словно погружаешь пальцы в прохладный шёлк. Но попытка шагнуть в тень закончилась лишь тем, что она едва не споткнулась о край циновки.

“Терпение,” — вспомнила она слова мастера. — “Всему своё время.”

Вернувшись к окну, Елена заметила движение во дворе храма. Группа молодых людей в узнаваемых синих одеяниях школы Небесного Ветра тренировалась, несмотря на поздний час. Их присутствие здесь объяснялось просто — после недавних соглашений между храмом и школами практиков, ученики регулярно прибывали на дежурства для обеспечения безопасности целителей и пациентов. Ночные патрули были частью этой договорённости.

Но что-то было не так в их тренировке. Елена внимательно вглядывалась в их движения — резкие, неестественные, совсем не похожие на привычную текучую грацию, которой славилась школа Небесного Ветра. Они напоминали механических кукол, а не живых практиков боевых искусств.

Теперь, с новым зрением, она могла лучше понять происходящие с ними изменения. То, что она приняла за болезнь, оказалось результатом намеренной трансформации. Скверна не распространялась сама по себе — она была частью их тренировок, сознательно внедрённой в их тела и энергетические каналы.

Внезапно один из тренирующихся учеников споткнулся и упал. Остальные не обратили на это внимания, продолжая упражнения с механической точностью. Елена инстинктивно подалась вперёд — её целительский инстинкт требовал помочь. Но она знала, что не может выдать своё присутствие.

“Посмотри внимательнее,” — прошептала она себе, используя новое зрение. В упавшем ученике скверна образовала необычный узор — вместо обычного распространения от центра к периферии, здесь тёмные нити собирались в плотный клубок в основании черепа, прямо там, где находится ствол мозга.

Это вызвало у Елены профессиональный интерес. В её прошлом мире существовали психоактивные вещества, влияющие на определённые участки мозга. Похоже, скверна действовала аналогично, но на энергетическом уровне — изменяя восприятие и контроль через воздействие на центры нервной системы.

Она быстро зарисовала узор в своём дневнике, добавив заметки о наблюдаемых симптомах. Возможно, это поможет понять механизм воздействия скверны и найти способ нейтрализовать его последствия.

Лин пошевелился во сне, привлекая её внимание. Его дыхание стало спокойнее, а лихорадочный жар немного спал. Барьер, который она создала вокруг очага скверны, держался хорошо.

Елена улыбнулась — может быть, её новый путь действительно мог помочь спасти тех, кто ей дорог. И всё же, смотря на спящего Лина, она не могла отделаться от мучительного вопроса: кем он был для неё? Пациентом или любовником?

В прошлой жизни она никогда не позволяла себе такого смешения ролей. Профессиональная этика требовала чёткого разделения. Но здесь, в этом мире, границы оказались размыты, а человеческое тепло — слишком ценным, чтобы от него отказываться.

Убедившись, что Лин крепко спит, она достала из рукава маленький свиток, который дал ей мастер теней. В нём описывались базовые упражнения для работы с печатью. Елена села в медитативную позу и начала первую практику.

Нужно было научиться чувствовать печать не как что-то чужеродное, а как естественное продолжение себя. Она сосредоточилась на пульсации в груди, позволяя этому ритму слиться с биением своего сердца. Постепенно граница между телом и печатью начала размываться.

Следующее упражнение требовало взаимодействия с тенями. Елена протянула руку к ближайшей тени и попыталась почувствовать её структуру. Печать отозвалась, посылая импульсы силы через её пальцы. Тень словно уплотнилась, стала более осязаемой.

Это было странное ощущение — словно прикасаешься к чему-то живому, но совершенно иному. Тень под её пальцами колебалась, реагируя на прикосновение. Елена чувствовала, как печать в груди резонирует с этими колебаниями, создавая тонкую связь между ней и тьмой.

“Позволь тени познать тебя,” — вспомнила она слова мастера. Медленно, очень осторожно, она направила каплю своей целительской силы в точку соприкосновения. Эффект был неожиданным — тень словно вздрогнула, а затем начала оплетать её пальцы тончайшими нитями.

Первым порывом было отдёрнуть руку, но Елена заставила себя остаться неподвижной. Тёмные нити не причиняли вреда — наоборот, каждое прикосновение приносило новое понимание. Она начала различать оттенки в кажущейся монолитной тьме, узоры внутри узоров.

Печать пульсировала всё сильнее, и внезапно Елена поняла, что видит не только тени в своей комнате, но и все тени в крыле храма. Они образовывали сложную сеть, похожую на кровеносную систему здания. По этим теневым сосудам текли потоки энергии — не только тёмной, но и светлой, жизненной.

Это откровение потрясло её. Тени не были просто отсутствием света — они были частью естественного баланса, необходимой составляющей жизни. В них хранились отпечатки всего, что происходило в освещённых местах, словно бесконечный архив историй.

Елена осторожно попробовала углубить связь, позволяя теням коснуться не только её руки, но и запястья, предплечья. Ощущение было похоже на погружение в прохладный шёлк. Тени жадно тянулись к её жизненной энергии, но печать не позволяла им взять больше, чем она готова была отдать.

Внезапно что-то изменилось. Елена почувствовала, как реальность вокруг неё начинает смещаться. Тени больше не были просто тенями — они стали дверями, окнами в другие места. Сквозь них она могла видеть другие комнаты храма, коридоры, даже сад…

Испугавшись, она резко оборвала практику. Видение исчезло, оставив после себя лёгкое головокружение и странное чувство потери. Печать в груди успокаивалась, возвращаясь к привычному ритму.

Елена посмотрела на свои руки — на коже остались едва заметные узоры, похожие на следы от прикосновения теней. Они медленно таяли, но она успела заметить, что рисунок напоминает письмена какого-то древнего языка.

“Достаточно на сегодня,” — решила она, чувствуя, как усталость наваливается на плечи. Практика отняла больше сил, чем она ожидала.

Елена легла рядом с кроватью Лина, не спеша закрывать глаза. Теперь, когда она научилась по-настоящему видеть тени, мир вокруг казался богаче, глубже. В каждом тёмном уголке таились истории, в каждом пятне тени — возможности.

Печать в груди мягко пульсировала, словно напоминая: это только начало пути. Впереди ещё много тайн, много испытаний. Но сегодня она сделала первый шаг — и он оказался куда более успешным, чем она могла надеяться.

С этими мыслями Елена позволила себе соскользнуть в сон, где тени и свет танцевали вечный танец равновесия, а печать пела колыбельную на языке, древнем как сама смерть.

Елена проснулась незадолго до рассвета. Лин всё ещё спал, его дыхание было