— И наш гость сейчас трапезничает? — уточнил я.

— Должен ещё лакомиться рыбой, — кивнул жандарм, поправляя ремень на поясе. — Заказал себе карпа на углях и уху. Видно, хочет испытать всё северское меню, пока не остыло.

Морозов посмотрел на него долгим, внимательным взглядом, в котором мелькнуло и одобрение, и лёгкое напряжение.

— Он точно не замечает слежки? — тихо спросил воевода.

Жандарм расправил плечи, приосанился, словно его спросили о чести службы.

— Обижаете, Владимир Васильевич, — с самодовольной улыбкой протянул страж правопорядка. — Кто нас заметит, ежели мы сами того не пожелаем?

На его лице скользнула тень лукавства. Жандарм чуть улыбнулся шире, и в этой улыбке блеснули кончики клыков. Едва заметно, словно случайно, но всё же достаточно, чтобы стало ясно — парень не просто служивый.

Воевода хмыкнул, едва заметно склонив голову:

— Так вот оно как… Зубов, значит, не зря тебя прислал.

— У нас, — жандарм едва заметно кивнул, будто подтверждая чужую догадку, — зрение тонкое, слух цепкий. Так что ни один столичный гость мимо не проскользнёт. Даже если решит, что у нас здесь забытая Всевышним деревня.

Морозов усмехнулся, откинувшись в кресле.

— Хорошо, что не глухая. А то скучновато бы было.

Я, не удержавшись, улыбнулся, отметив, что Северске даже жандармы оказывались не так просты.

— Спасибо за доклад, — кивнул Морозов и, прежде чем поднять стекло, добавил уже мягче: — И застегни верхнюю пуговицу. Утро сырое, простудишься.

Парень смутился, козырнул ещё раз и отошёл в сторону, давая нам проехать.

Машина тронулась, и я краем глаза заметил, как он ещё долго смотрел нам вслед, пока мы не свернули за угол.

Глава 14

В ресторане

До нужного ресторана мы добрались на удивление быстро. И спустя десять минут, машина остановилась у знакомого фасада. Я первым выбрался из салона, вдохнул прохладный воздух и направился к крыльцу. Щебень тихо хрустел под толстыми подошвами.

Морозов догнал меня через несколько шагов, сунул руки в карманы и тихо спросил:

— Как будем действовать? Подсядем к нему за стол?

— Нет, — покачал я головой. — Займём место чуть поодаль.

— Зачем? — не понял воевода.

— Понаблюдаем. Хотелось бы разобраться, что за человек к нам приехал.

Владимир одобрительно кивнул, но в его взгляде скользнуло лёгкое сомнение.

— Думаете, этот столичный проверяющий не так прост?

— Я не думаю, — ответил я спокойно. — Я уверен. Ревизор прибыл в Северск и не пошел к мастеру Костомарову. Значит, он сам хочет найти этого оленя.

— Поэтому и пытался найти карты местности, — догадался Морозов. — Чтобы не петлять в лесу.

Я кивнул:

— Уж не знаю, почему он не сделал этого еще в столице. Может быть, у него не было времени. Или у него есть планы из столицы, но он не глуп, и понимает, что карты могут сильно устареть и отличаться от местности. Но этот проверяющий не боится заблудиться в наших лесах.

— Либо очень самоуверен и привык быть в местах, где весь лес десять сосен, — добавил Морозов.

— Может, и так, — не стал спорить я. — Но то, что он не стал искать проводника, уже о многом говорит.

Морозов хмыкнул, но без тени иронии.

— Значит, осторожен. Или понимает, что в небольшом княжестве без слова князя ему никто помогать не станет.

— Скорее всего, — согласился я и добавил, глядя на распахнутую дверь ресторана, из которой доносились ароматы жареной рыбы, мяса, пряностей и трав. — Ревизор достаточно умен и имеет опыт полевой работы. А это всегда тревожный знак. Потому что он до последнего будет пытаться сделать все самостоятельно.

Воевода молча кивнул и, чуть прищурившись, посмотрел на отражение в витрине.

— Вы полагаете, что проверяющий настолько умен? — произнес он, поднимаясь по ступенькам.

Я пожал плечами:

— Не имею привычки оценивать людей до знакомства с ними. Но если прибывший решил действовать самостоятельно, то вполне может быть, что ревизор работает не на экологическое ведомство Империи.

— А на «Бастион», например, — догадался Морозов, и я кивнул. — А мне, знаете ли, думается, что ревизор может оказаться обычным дурачком, который решил полезть в незнакомый лес самостоятельно. У нас хватает таких. Приезжают из столицы, воображают себя героями древних баллад, а потом их покусанных волками ищи в кустах.

Владимир бросил на меня короткий взгляд и продолжил, уже с привычной сухой усмешкой:

— Если проверяющий припрётся к Митричу, то у него ещё есть шанс выйти живым. Тот, может, и бурчит, но людей зря не трогает. А вот если наткнётся на Иволгина… — Владимир понизил голос, — то там всё может закончиться печально. Случайно, конечно же.

— Естественно, — мрачно согласился я.

Потому как понимал, что если ревизор действительно решит сунуться туда, куда не следует, то, пожалуй, никакая столичная инструкция и бумаги от Императорской Академии его уже не спасут.

Просторный холл ресторана встретил нас ароматом жареной рыбы, укропа, свежего хлеба и лёгких восточных пряностей. Где-то в глубине послышался звон посуды, потом чей-то короткий вскрик и торопливое «извините». Северская кухня жила своей неторопливой, незатейливой жизнью.

Навстречу нам выскочил растрёпанный распорядитель в жилете, застёгнутом наискось. Он явно не ожидал важных гостей с утра пораньше. Волосы распорядителя топорщились в разные стороны, и, заметив нас, парень попытался пригладить их дрожащей ладонью.

— Здравы будьте, — поздоровался я первым, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Доброе утро, господа, — отозвался он, поклонился чуть ниже, чем требовалось по этикету, и тут же воровато оглянулся по сторонам, будто опасался, что за ним следят. Голос у него понизился до шёпота, — Вы… вы по поводу этого пришлого?

— Точно так, — ответил за меня Морозов. — Где он устроился?

— У окна сидел, — распорядитель поспешно махнул рукой куда-то за спину, в сторону зала. — Там, где цветы стоят. Изволил трапезничать.

— Что заказал? — спокойно уточнил воевода

— Уху, да такую… чтоб наваристую, — парень судорожно сглотнул, будто вспоминая. — И карпа запечённого… с картошкой. Сказал, что