Удивительно, но незнакомый голос был полон участия и неподдельного беспокойства.

— Я жив, относительно здоров, — решил я ответить на последний из вороха вопросов. — А вы кто? Или что вы?

Если о человеке так беспокоятся, то может удастся приоткрыть тайну своего прошлого?

— Я Адамантий. Можно просто дядя Адик. Юра, тебя забросило в мир, куда мы с твоим отцом не можем пробиться. Выбраться оттуда можно только через смерть, поэтому, если у тебя есть такая возможность, попытайся это сделать.

Отлично. К самоубийству меня ещё не склоняли. Зашибись.

— Я не знаю, кто вы, дядя Адик, но добровольно расставаться с жизнью я не планирую. У меня здесь бабушка-инвалид, юная сестра и целый род, зависящий от моей способности выжить. Подставлять их бегством ниже моего достоинства. К тому же, судя по тому, что я узнал, из этого отстойника невозможно сбежать подобным образом, а посему придётся разбираться с тем, что здесь творится.

— Ты знаешь… но откуда? — голос артефакта был полон изумления.

— Аста сообщила мне сии радостные новости, — не стал я скрывать первоисточник информации. — Она здесь уже пять тысяч лет.

Артефакт либо же его металлическая сердцевина молчал. На несколько секунд неизвестное существо застыло в изумлении. Я же всё же решил прояснить для себя информацию, интересную мне.

— У меня действительно есть семья?

Это вывело существо из оцепенения.

— Есть! — тут же торопливо заговорил он, — есть отец, мать, две сестры… — Адамантий запнулся и после произнёс: — Брат… тоже есть. Несколько тёток, двоюродных, троюродных братьев и сестёр даже упоминать не буду, как и бабушек, дедушек. Большая дружная семья, которая тебя очень любит и сейчас ищет любые способы, чтобы вытянуть тебя отсюда.

Приятно, черт возьми, что ищут даже, судя по всему, после смерти. Хотя и странно это выглядит. Я только хмыкнул:

— Жаль, что я их не помню.

— А, это нормально, — будто такое происходит по сто раз на дню отреагировал адамантий. — Тебе при переходе через Реку Времени подчистили часть памяти, в том числе и личную информацию, для того чтобы упростить попадание в новое тело при рождении и слияние с ним.

— Я не рождался, — решил внести я некоторою ясность. — Я попал в это тело после его смерти. И теперь, судя по всему, ещё схлестнулся с Пустотой.

Свет начал затухать, и последнее, что я услышал, были слова:

— Не верь ей. Если есть возможность, найди Хаос, он поможет.

Вспышка исчезла. Браслета у меня более на руке не существовало, зато над моим запястьем высились три восьмёрки: одна — мерцающая всеми цветами радуги и обозначающая магию иллюзий; вторая — серебристого цвета, вероятнее всего, обозначающая химерологию; и третья — перевёрнутая восьмёрка, мерцающая не то серебром, не то розовым оттенком, которую, судя по всему, остальные не знали, каким образом расшифровывать.

— Охренеть! Вот это монстряка! — отозвался с первого ряда мощный детина с рыжей шевелюрой и веснушками на лице. — Бать! У него две восьмёрки выявили, прикинь⁈

Мужчина рядом имел такое же богатырское телосложение, что рыжий, но на глазах его была повязка. Судя по всему, он был слеп, потому сыну приходилось всё ему комментировать. Шикнув на того, отец дальше шепотом выспрашивал подробности. Я же потерял к ним всякий интерес. Главное, что рыжий подтвердил мои подозрения: перевёрнутую восьмёрку никто не видел, кроме меня.

До меня не сразу дошло, что это была не восьмёрка, а знак бесконечности. И розовые оттенки оного вселили в меня некоторые подозрения в том, что Аста, она же Динара Фаритовна, была права, когда говорила, что во мне проснулся Рассвет. Вот только как им пользоваться и что это такое, я не понимал. А если взять во внимание, что где-то на задворках магического средоточия должна быть спрятана ещё и пустота, то я вовсе становился этаким магическим Франкенштейном; ничего хорошего мне это не сулило.

Однако же наличие магии Рассвета, родовой магии из моей прошлой жизни и прошлого мира, как и попытки родни со мной связаться, пусть и таким странным способом, вселяли надежду. И всё-таки вопрос: «За что я попал в отстойник?» — оставался актуальным. Если у меня была такая прекрасная семья, которая не оставляет попыток меня отыскать даже после смерти, то что я должен был сделать, чтобы оказаться здесь?

А между тем бабушка и Эльза взирали на меня потрясёнными взглядами, как и все остальные. Два уверенных магистерских звания по двум магиям было весьма неожиданным результатом. И это при том, что, как оказалось, третью отметку остальные и вовсе не видели.

— Юра, поздравляю. Это, это просто невероятно, — обнимала меня Эльза и взирала с восторгом своими тёмными глазами.

Зато на лице у бабушки расцветала улыбка, полная гордости.

— Да, дети, нужно было упасть практически на самое дно и оказаться на грани исчезновения, чтобы породить в роду двух таких самородков.

Бабушка сжала нам ладони и прикоснулась лбом сперва к моему лбу, а после ко лбу Эльзы.

— Я вами горжусь. Если в отношении Эльзы, скорее всего, был показан результат на вырост, то в отношении Юры, скорее всего, этот результат нынешний, с учётом создаваемых им иллюзий и сложности создаваемых им химер. Но почему вспышка так долго накрывала тебя? — бабушка нахмурилась. — Сияние заливало зал чуть меньше минуты, в то время как у всех остальных хватало и нескольких секунд для анализа. У тебя отыскали нечто ещё?

— Скажем так, мне передали привет от некой сущности, — решил я немного увернуться от ответа на вопрос.

Но бабушка восприняла это по-своему.

— Этот привет влечёт за собой некие проблемы для тебя?

— И да, и нет, — не решился я посвящать пока бабушку во все свои перипетии взаимоотношений с Пустотой. — Но об этом не здесь и не сейчас. Сейчас у нас есть дела поважнее, а именно необходимо усилить охрану наших людей.

— Юра, твой браслет, — испуганно заметила Эльза.

— Кстати, да, — глядя на руку, которая сейчас ничем не напоминала наличие артефакта-анализатора, — я представляю, какие проблемы могут возникнуть у нас за порчу подобного имущества академии.

Но бабушка лишь покачала головой и сказала:

— Решим. В крайнем случае, откупимся.

Действительно, к нам уже спешили представители академии, и это были совершенно не те две юные девушки, встречавшие нас у зала. Нет, к нам