— О моем большом рте, господин, — любезно подсказала большеротая служанка.

— А, да, — полосатый человек приступил к трапезе, решив не прерывать нравоучения. — Дело не в твоём некрасивом большом рте, хоть он действительно некрасивый. Но и всё остальное тоже некрасиво, так что гармония есть (Ногибрелла подавила смешок. Какая бездарная трата такой благодатной почвы для настоящих изощренных издевательств). А вот в чём дело: поменьше болтай, ведь мы окружены врагами. Но только я выразился аллюзорно (метафорически). Зря, конечно, ведь эта аллюзия (метафора) пропала в пустоте твоей маленькой головушки. Это тоже аллюзия (нет, это тоже метафора, кретин).

— Опасаетесь шпионов, господин? — Ногибрелла испуганно огляделась, ища в комнате других шпионов.

— Я ничего не боюсь, служанка. Запомни это! — лорд указал на неё косточкой в своей руке. — Я просто разумно осторожен. Меня могут подслушивать, а если подслушивают, то из дурных побуждений. Из добрых побуждений никто тайно не подслушивает людей, тогда бы они открыто объявили о своих намерениях. Вот кусочек моей мудрости для тебя на сегодня, — мужчина кинул кость в блюдо и поднялся, вытирая руки о полотенце. — Как только отнесёшь тарелку на кухню, сходи к портному и забери у него мою новую робу.

Служанка взяла блюдо (в котором, по её мнению, он оставил примерно всё) и спросила:

— Но как ваши документы, господин?

— Ты вообще не должна этим заниматься, служанка. Это моя работа. Итак, сегодня я подожду до завтра, чтобы ты разобрала их.

В первый же день своей службы Ногибрелла попалась на чтении пергаментов на столе лорд-канцлера.

— Ты умеешь читать? — удивился он.

— Я… Я пытаюсь научиться читать, господин. Вот, увидела буквы и не удержалась, — сказала шпионка, просматривая свою жизнь перед глазами. Уберите! Что за дрянная галиматья?

— Да, и что здесь написано? — лорд-канцлер ткнул в какой-то маленький свиток.

— Эм. “Секретный отчёт канцлера-шута. Только лично в руки лорд-канцлеру. Хромой отправил к вам…” — Ногибрелла запнулась и похолодела, смотря на слово “шпиона”. Она всё же была плохим им, шпионы не должны запинаться и холодеть. “У Двора Безумия есть шпион? Какая низость!” — подумала шпионка Траурников.

— Не знаешь слово? — мужчина принялся разворачивать пергамент к себе.

— Дополнительный снаряд! — быстро сказала девушка.

— Тьфу ты! Какое бесполезное сообщение, — полосатый человек разочарованно убрал руку с секретного пергамента.

Ногибрелла быстро всунула опасную записку в стопку других пергаментов, но так, чтобы торчал уголок. Потом она уничтожит её. Хоть какой-то компромисс с её проснувшимися кровожадными наклонностями.

— Знаешь, я ведь могу помочь тебе, служанка, — задумчиво произнёс лорд-канцлер. — Я могу позволить тебе учиться читать по моим записям. Но тебе придётся платить за это половину своего жалованья, а вечером пересказывать всё своими словами. И никому ни слова. Во время войны нам нужен суровый сильный лидер, а не такой щедрый добряк.

Просто из-за лени он отдаёт все важные документы малознакомой девушке? Тогда-то Ногибрелла и поняла, что полосатый человек — идиот.

При выходе от своего “благородного бенефактора учёбы”, Ногибрелла столкнулась с Мег и чуть не уронила поднос. К счастью, платье разработчицы синих огоньков приняло на себя основной удар. Какое самопожертвование!

— Ты — тварь! — заявила Мег, рассматривая свою благородную одежду, чтобы оценить урон, нанесённый жиром.

— Весьма необычный способ сказать “доброе утро”, Мег, — Ногибрелла посмотрела на рассыпавшиеся по полу объедки. Она решила выполнить свой долг служанки и ногой задвинула их в угол за дверью. — Тебя, наверное, все любят по утрам.

— Уж точно больше, чем тебя, гадина, — прошипела госпожа Хочу-Быть-Волшебницей.

Она настроила большинство служанок против шпионки, и те демонстративно избегали общения с ней или даже толкались при случае. А в первое утро ночёвки в общей спальне для служанок Ногибрелла обнаружила в своих ушах ломтики ветчины. Чтобы избежать подобных ветчинных (или чего похуже — сырных, например) сюрпризов, шпионка теперь спала в личной комнате Люсии Реван.

Сначала Ногибрелла даже не поняла, что они делают. Но потом ей стало смешно. В моей жизни видала я такие издевательства, по сравнению с которыми эти издевательства — приглашение отведать вкусного обеда у костра.

— Я бы ещё поболтала, но мне нужно идти. Я ведь личная служанка лорд-канцлера, в отличие от некоторых. Не буду тебе мешать не быть личной служанкой лорд-канцлера и совершать свой утренний ритуал бесполезной попытки заговорить с ним, — личная служанка лорд-канцлера обошла Мег и направилась по коридору.

— Мы ещё не закончили с тобой, ничтожество! — крикнула ей вслед Мег, чтобы оставить за собой последнее слово.

По пути Ногибрелла забирала со столиков и постаментов мелкие предметы и оставляла забранные до этого. Это был компромисс с её телом, которое по какой-то своей причине (кто же поймёт эти тела?) настаивало на воровстве вещей. Это было в естестве девушки. Одним из самых ранних её воспоминаний было воровство ключа, который… который… который…

Вдруг Ногибрелла увидела, как Люсия машет рукой перед её лицом.

— Знаешь, я тут стою уже какое-то время и смотрю, как долго ты будешь стоять в проходе с пустым взглядом. Это перешло все разумно объяснимые пределы. И не очень помогает мне доказывать, что ты нормальная, — сказала она.

— А я думала, что это нас сблизит с другими служанками. Ну, это стояние с пустым взглядом, как ты говоришь, — рассеянно ответила Ногибрелла. — Нет, выходит?

Люсия наклонила голову вперёд, и её коса повисла в воздухе, но это не помогло увидеть её лицо как единое целое:

— Они думают, что ты выскочка из нижек.

Ногибрелла вовремя прикусила язык, чтобы не спросить, кто такие нижки. По собственной легенде она жила в этом городе и должна знать все его подковырки. Шпионы, которые говорят что-то вроде “Несмотря на мои очевидные огрехи в элементарных знаниях — вы покажите чертежи?”, долго не живут.

— Но теперь нет ни нижек, ни вышек, — Люсия продолжала смотреть своей косой на собеседницу. — Вернее, не должно быть, — а затем добавила совсем странную фразу: — На тот момент Двор был приемлемым злом.

— Мне нужно идти, старшая служанка, — наконец вышла из оцепенения Ногибрелла. — Я и так потратила много времени на стояние с пустым взглядом. Это, конечно, хорошо и всё такое, но меня ждёт работа.

— Иди, Ногибрелла, — Люсия отодвинулась. — И знай то, чего они не знают: я сама была из низшей касты.

В кухню девушка пришла в смутном настроении. Положив теперь почти пустую тарелку и крышку на стол, она уже собиралась уходить, но ей преградила