— Он всего лишь ценитель кулинарии, — прервала его Алиса, кусая внутреннюю сторону щеки, чтобы не выдать торжествующей улыбки.

— И я всего лишь твой покорный дегустатор, — парировал Эдриан, поднося к её губам кусочек торта на кончике вилки. В его глазах танцевали искорки — смесь восхищения, досады и того самого чувства, которое они оба пока не решались назвать вслух.

Глава 20. «Дождь из лепестков»

Утренний свет, пробивавшийся сквозь щели ставней, золотил пылинки, танцующие в воздухе. Алиса потянулась, с наслаждением ощущая под пальцами прохладу льняных простыней. Сегодня не было спешки — королева дала ей выходной после победы на конкурсе, редкий подарок в их новом, наполненном событиями ритме жизни.

Тонкий аромат свежеиспечённого хлеба и чего-то древесного заставил её окончательно проснуться. На тумбочке стоял поднос с завтраком — круассан с вишнёвым джемом, чашка горячего шоколада и… маленькая веточка цветущей вишни, уложенная на салфетку с вышитым кренделем.

«Вставай, соня. Мы уезжаем через час».

Эдриан стоял в дверях, опираясь на косяк. Солнечные лучи играли на складках его простой льняной рубахи, подчёркивая широкие плечи. В его обычно собранных в строгий хвост волосах сегодня были заметны непослушные пряди — будто он уже успел провести утро в саду.

— Куда? — Алиса приподнялась на локте, смахивая остатки сна.

— Это сюрприз. — Уголки его губ дрогнули в едва заметной улыбке. — Надень что-нибудь попроще. И возьми фартук — сегодня мы будем готовить.

Он исчез так же быстро, как появился, оставив после себя лёгкий шлейф запахов — свежей древесины, корицы и чего-то неуловимо «его».

Карета мчалась по просёлочной дороге, подпрыгивая на ухабах. Алиса, высунувшись в окно, вдыхала полной грудью воздух, наполненный ароматами пробуждающейся природы — молодой травы, смолистых сосен, первых весенних цветов. Эдриан сидел напротив, наблюдая за ней с тем тихим, тёплым выражением, которое появлялось только, когда они оставались одни.

— Ты так и не сказал, куда мы едем, — напомнила она, ловя его взгляд.

— В место, где я бываю только один раз в году. — Его пальцы переплелись с её. — В день, когда зацветают вишни.

Когда карета остановилась, Алиса замерла. Перед ней раскинулся сад — нет, целый розово-белый океан цветущих деревьев. Лепестки кружились в воздухе, оседая на землю пушистым ковром. Вдалеке виднелся небольшой каменный дом с широкой террасой, больше похожий на уютное убежище, чем на аристократическую усадьбу.

— Это… — она обернулась к Эдриану, но слова застряли в горле.

— Дом моей матери. — Его голос звучал тише обычного. — Здесь она проводила весну, когда была жива. Говорила, что только в этом саду вишни цветут по-настоящему.

Он провёл её по тропинке, где каждый шаг поднимал облако лепестков. Ветви, согнувшиеся под тяжестью цветов, образовывали живой свод, сквозь который пробивались солнечные лучи. Воздух был наполнен густым сладким ароматом, смешанным с запахом нагретой на солнце древесины.

Открытая кухня располагалась в тени огромного старого дерева. Каменная печь, грубый дубовый стол, увешанные медной посудой стены — всё дышало теплом и домашним уютом. На столе уже лежали свежие продукты: яйца с золотистыми желтками, сливочное масло, медовые соты и корзина с только что собранными ягодами.

— Ты серьёзно хочешь, чтобы я готовила здесь? — Алиса провела ладонью по столу, ощущая под пальцами шероховатость дерева.

— Я хочу, чтобы ты готовила со мной. — Эдриан уже закатывал рукава, обнажая сильные предплечья со шрамами от старых ожогов. — Мама всегда говорила, что в этом саду даже простой хлеб приобретает особый вкус.

Они работали в тишине, нарушаемой лишь пением птиц и шелестом листьев. Эдриан чистил яблоки, его уверенные руки ловко орудовали ножом, снимая кожуру длинной спиралью. Алиса замешивала тесто, чувствуя, как мука оседает на её руках, а шрам-крендель слабо пульсирует теплом. Иногда их взгляды встречались, и тогда в воздухе будто пробегала искра — тёплая, живая.

Когда пирог отправился в печь, Эдриан неожиданно взял её за руку.

— Пойдём, я покажу тебе кое-что.

Он привёл её к самому старому дереву в саду — его ствол был таким широким, что его не могли бы обхватить и трое. На коре виднелись вырезанные буквы: «Э. + Э.» с датой двадцатилетней давности.

— Мы с мамой вырезали это в мой десятый день рождения. — Его пальцы осторожно провели по неровностям коры. — Она обещала, что когда-нибудь я приведу сюда ту, которую…

Голос его сорвался. Алиса почувствовала, как в груди что-то сжимается. Она прижала ладонь к его щеке, ощущая под пальцами лёгкую щетину.

— Ты привёл меня сюда, — прошептала она. — И я никуда не уйду.

Ветер внезапно усилился, сорвав с ветвей миллионы лепестков. Они кружились вокруг них, как живой розовый снег, оседая на волосах, плечах, сплетённых пальцах. Эдриан вытер муку с её носа, и в этот момент слова вырвались сами, тихо, но чётко:

— Я люблю тебя, Алиса.

Время остановилось. Даже птицы будто замолкли, затаив дыхание. Алиса увидела в его глазах то, что никогда не замечала раньше — лёгкую неуверенность, страх быть отвергнутым, надежду. Она поднялась на цыпочки, касаясь его губ своими:

— И я люблю тебя. Больше, чем вишнёвые пироги, больше, чем запах свежеиспечённого хлеба… Больше всего на свете.

Их поцелуй был сладким, как первый урожай мёда, тёплым, как печь в зимний вечер. Лепестки продолжали падать, покрывая землю вокруг них розовым ковром, а где-то в доме уже пахло готовым пирогом — смесью корицы, яблок и чего-то неуловимого, что бывает только в местах, где живёт настоящая любовь.

Когда они вернулись на кухню, солнце уже клонилось к закату, окрашивая сад в золотистые тона. Пирог, слегка подрумяненный, с сочащейся через корочку начинкой, ждал их на столе. Эдриан отломил кусочек и поднёс к её губам.

— На вкус… как дом, — прошептала Алиса, закрывая глаза. — Тот, о котором всегда мечтала, но не знала, что существует.

Он обнял её за плечи, и они сидели так, наблюдая, как последние лучи солнца играют в бокалах с яблочным сидром.

Глава 21. «Чёрствый хлеб»

Три дня лил осенний дождь. Алиса стояла у окна королевской кухни, наблюдая, как капли стекают по витражам, искажая очертания замкового сада. Её пальцы нервно перебирали край фартука — этого роскошного, с вышитыми золотом гербами, но чужого.

«Опять не получилось», — прошептала она, глядя на осевший бисквит. В пекарне Гаррета тесто никогда не подводило её так. Там оно дышало в унисон, будто понимало её настроение.

Королева Алиана появилась