— Я, может, и соглашусь, а где мы жить будем?

— Тихо, глупыха! У меня всё продумано. У Демида бабушка есть, ветхая, но покуда живая. А у бабки — избушка, тоже ветхая, покосилась, но стоит. Руки приложите, поправите домик.

— Руки приложить мы можем.

— Так чего ещё? Хозяйство заведёте, будете жить, сами большие, сами маленькие. Бабушку прокормите, пока жива. Детишки у вас народятся: мал, мала, меньше. Как говорят, когда детей много?

— Двое двойней, трое тройней и семь по одной.

— Итого — двенадцать. Подходяче. А может, и того больше получится. Ты смотри, каждого надо выносить, выродить и выкормить. А вся тягота ложится на твою письку да сиську. Выдюжишь?

— Своя ноша не тянет.

— Молодец. А я послежу, чтобы дети хворали поменьше, а смертынька и вовсе стороной обходила.

— Спасибо, батюшка.

— Спасибо будешь говорить, когда внуков нянчить станешь. А для тебя у меня задание есть. Народится у тебя мальчишечка, седьмой или восьмой по счёту — точно не знаю… ты его сюда приводи, стану его на волшебника учить. Он не такой, как я, не в земле будет сидеть, а вольно гулять по свету. Вас с Демидом он в старости поддержит, братьям и сёстрам помогать станет. Мощный чародей и добрый человек.

— Одного не пойму, откуда у меня в роду черноволосые, чтобы маг родился? Я — рыжевата, Демид и вовсе волосом бел.

— Кто тебе сказал, что маг непременно чёрный? Ваш Микита будет рыжим, как осенний еловик. А глаза даже не голубые, а ярко-синие, словно выточенные из лазурита. Самая колдовская внешность.

— Уже имя объявилось хорошее — Микитка. Вот только, я его сюда буду приводить, а остальным, и большим, и малым, — дома сидеть? Нет уж, с Микиткой ты колдуй, а прочая орава пускай малину собирает.

— Пусть будет по-твоему. Тащи сюда всех. Как ты говоришь: двое двойней, трое тройней и семь по одной!