Слова существа, явившегося окровавленным из леса. Чья история никак и ничем не подтверждалась.

– Проблема как раз в том, что без его слов у нас минус два человека, – сказал мистер Райс. Голос у него был все такой же индифферентный и блеклый. – И больше ничего.

– Соглашусь, – сказала миз Орла. – Если есть предложения, – она оглядела всех, и своих, и американцев, – высказывайтесь сейчас. Верить ему или нет, нам нужно что-то решать, пока… – Она посмотрела на главного агента, и тот встретил ее взгляд. – Пока мы не потеряли еще одного.

Главный еле слышно, с глубоким хрипом попытался выдавить:

– Дудж…

– Я его не виню, – отрезала миз Дудж. – И никто не винит. Мы готовы спасать ваших и выбираться. Но решать надо сейчас.

Агент опустил взгляд на свою руку, все еще прижимающую бинты на боку. Кивнул. Они смотрели друг на друга, и он, делая глубокие паузы, произнес:

– Тогда… проход… через который пришел Махелона. Через… низ.

– Нет! – дернулся Киаран. И получил в ответ холодные, недружелюбные взгляды. Да боже мой! – Нет, через тоннели нельзя! Я же вам рассказал. – Он уставился на главного. – Там можно блуждать бесконечно!

– Ну подожди, подожди, – словно уговаривая его, заговорил мистер Шон. – Вы же выбрались, используя направление по солнцу, верно? Значит, нам нужно держаться направления вовнутрь.

– Нет! – Да они его совсем не слышали! – Нет. Так нельзя делать. Так вы не доберетесь до деревни! – И, продолжая, он перешел на ирландский: – Так вы спуститесь в Ши.

Это заявление вызвало у ирландцев неоднозначную реакцию. Они замолчали, переглядываясь, и Киаран мог их понять: для него самого это звучало дико. Но ведь они агенты, верно? Это их область знаний! Они должны понять!

– Ого, – только и сказала рыжая девушка. Непонятно было, что это за «ого» – мрачное или насмешливое.

Бритоголовый недовольно спросил:

– А если для всех?

Миз Орла молчала, задумчиво глядя на Киарана, и за нее ответила рыжеволосая:

– Он сказал, что мы спустимся в Ши… В Сид, если по-английски.

– Что еще за Сид?

– Ну, в нашей мифологии, в общем-то, так называют потусторонний мир, – пояснил мистер Шон, поскребывая небритый подбородок. – Если международным языком выражаться, конечно, то это, я бы сказал, астральный план. Мы в Бюро давненько не пользуемся этим словом, но, думаю, он это имеет в виду. Только вот… мальчик мой, ну это попросту, я бы сказал, невозможно…

– «Невозможно» – слишком категоричное слово, – наконец сказала миз Орла. Она продолжала смотреть на Киарана, и на этот раз он не был неинтересным экспонатом – сейчас маленький жучок наконец привлек внимание энтомолога. – Но для таких заявлений нужно подтверждение. Иначе… – Она поджала губы. – Иначе это просто-напросто похоже на то, что ты не хочешь показывать нам путь в деревню. Тебе так не кажется?

Киаран даже не почувствовал себя уязвленным. Не хотите верить – пожалуйста, хотите подозревать – о, ну ладно, он привык. Но ему было важно донести до них, что путь через тоннели грозит окончиться для них бесконечным лабиринтом в каменном аду.

Он открыл рот, чтобы заявить это, но тут главный агент неожиданно закашлялся так сильно, что американцы рядом с ними – и бритоголовый, и мистер Райс, те, что стояли поодаль, – тут же отвлеклись, проверяя его. Но тот замахал рукой, откашлялся и ткнул в направлении Киарана ладонью:

– Ты хочешь сказать… что там, под деревней… п…

Он не смог продолжить.

– Проход между физическим миром и потусторонним? – закончил за него мистер Райс, буравя Киарана своими глазами-прицелами.

И Киаран ухватился за эту подсказку – наконец нашлась фраза, которая полностью описывала то, что он видел под землей.

– Да. – Он кивнул. – Это похоже на спуск. Физически все остается точно таким же, но на самом деле… На самом деле с каждым кругом ты уходишь все глубже и глубже. Это спуск, – повторил он. – И то, куда он ведет… Вы не сможете оттуда вернуться.

* * *

Джемма перестала вести счет времени.

Поворот сменялся поворотом, подъем – спуском, тоннели – возвращением в пещеру. Усталость стекала с плеч на грудь, поднималась от гудящих ног к бедрам – и встречалась где-то посередине, утяжеляя и замедляя ее. Однообразность вокруг размывала внимание.

Джемма сосредоточилась на главном: не выпускать Винсента из виду. Она дала себе зарок: его спина всегда должна быть в поле зрения, ни на мгновение нельзя ее терять.

Джемма перестала вести счет времени – и оттого не знала, на какой раз возвращения в пещеру фигура на стене изменилась.

Это заметил Винсент – и это его рука в десятый, сотый, тысячный раз подняла фонарь к стене. И это он сказал:

– Здесь что-то не так. Смотри.

Джемме показалось, что даже подъем головы отнял у нее силы – и занял вечность.

Это была та же самая фигура. Только теперь нарисованная ровнее, в ней легче угадывался человек, а предмет в его руке стал отчетливее. И все это вовсе не подрисовали поверх: нет, рисунок просто… изменился. Стал другим.

– Черт, – Винсент передвинул руку с фонарем правее, – здесь еще одна.

Рядом с фигурой теперь действительно стояла вторая. Меньше, но в остальном ничем не отличалась. Ни лица, ни деталей. Линии вились через рукотворные сколы на стенах тоннеля, обозначая два человеческих силуэта.

– Что, снова? – раздраженно спросила Джемма. Большая фигура. Фигура поменьше. Копье. Большая фигура. Фигура поменьше. Копье… – Как же я. Ненавижу. Гребаные. Шарады.

Царапина на камне на ощупь казалась… царапиной на камне, но здесь это совсем ничего не значило. Бабка и ее дом тоже казались реальными. Джемме хотелось просто пойти дальше, потому как она не знала, что еще можно понять по этой наскальной живописи, кроме того, что это живопись Шрёдингера: возможно, она есть, а возможно, ее и нет.

Джемма долго вглядывалась, пытаясь понять, что несет в себе рисунок, но не видела никакого смысла. Только глаза начали болеть, а голову, и без того тяжелую, повело легким головокружением. Она потерла глаза, пытаясь вернуть зрению четкость.

– Или кто-то бежит за нами с ножом и занимается абстракционизмом, – пробормотала она, – чтобы свести нас с ума. Или это иллюзия. Как в деревне…

– Эй.

Она снова подняла голову. Винсент смотрел на нее внимательно, вглядывался в лицо – и Джемма знала, что он там найдет. Поэтому не удивилась, когда он решительно сбросил рюкзак на одно плечо:

– Привал. Нам нужен привал, окей?

Тебе нужен.

Стена, у которой они сидели в прошлый раз, так и осталась очищенной от камней – тут ничего не изменилось.