— Его? Навряд ли. Он сам её сожрёт.

— Чего вдруг? Это Ишкуина.

— А это Мясник.

— И чё?

— Ничё, — она проводила взглядом парочку, что скрылась в подъезде. — Говорят, его называют Мясником, потому что он обожает резать людей живьём на части, а потом скармливать им их же конечности.

— Бред, — фыркнула та.

— Но ты же не будешь отрицать то, что он вырезал прошлый картель? И вообще, он, говорят, совсем без башни, всех режет — и своих, и чужих.

— Ну то-то Ишкуина на него глаз положила. Оба ебанутые. Но она его убьёт.

— Не убьёт. Вот её убьёт. Скорее всего. А может зассыт.

— Она не ссыт ни перед кем.

— А перед ним зассыт. Он вообще отбитый.

— Как и она. Ладно, идём уже. Если он здесь, то и его люди тоже рядом где-то ошиваются, — толкнула свою подругу напарница. — Наверное, лучше рассказать, а то мне мои сиськи тоже дороги.

***

— Так, Мария… — пропыхтел я. — Мы у вашей двери. Сможете открыть?

— Сумочка… ик…

— Я не буду в ней рыться, Мария.

— Я… не смогу… — пробормотала она. — Я… ик… неваж-но чуфстфую себя…

— Мария, давайте, соберитесь же.

— Прстите… мня… — выдохнула она. — Пжлста… Я… не хот-тел-ла… испортить… ик… прздник… я… ик… для смелости…

— Для какой смелости? — вздохнул я.

— Для своей…

Для своей…

Я примерно мог представить, для какой именно смелости она выпила, но представить Марию такой девушкой, которая решила вот так пойти на контакт… А для смелости ещё и накинуть… Мне с трудом верится, что всё ради этого, если честно. Всегда так происходит — если смотришь со стороны, то думаешь, что всё очевидно. Но попадаешь на это место и просто не веришь, что это может происходить с таким, как ты.

Я не был исключением. Нет, у меня нормальная самооценка, и я в себе уверен, но просто мои шансы в этом плане и с ней стремятся к нулю куда сильнее, чем в обычных парах. Плюс… да, возможно, я был действительно в себе не сильно уверен, так как имел дело с подобным в первый раз.

Пришлось рыться в её сумочке и искать ключи, благо их можно было найти сразу. Но, помимо ключей, пока я пробирался в глубь сумочки, нащупал и другое. Презирая самого себя за то, что я роюсь в чужой сумке, я всё же вытащил этот предмет наружу и почувствовал, как мои щёки становятся красными.

В руках у меня оказалась целая упаковка презервативов.

Не хочу ничего сказать, но… целая упаковка? И при этом не распакованная, как понимаю. А ещё… Я нащупал в сумочке и кое-что другое. И раз уж начал падать ещё ниже, то смысла останавливаться не видел.

Вторым объектом в моей руке оказалась нераспакованная интим-смазка.

Теперь моё лицо в буквальном смысле горело.

Если Мария действительно подготовила это для нашей встречи, а не для кого-то другого, — а оно всё до сих пор запаковано, — я… Что я должен сказать или подумать? Она так… тщательно подготовилась…

В конце концов, сгорая от стыда и проклиная себя за то, что лезу не туда, я нашёл ключи и с трудом открыл дверь. Мария в моих руках мирно посапывала. Пришлось её немного растолкать.

— Мария, мы пришли, вы слышите?

— Пришли? — пробормотала она, невидящим взором окидывая коридор. — Эт мой… кор-ридор?

— Да, Мария, ваш. Вы сами дойдёте до кровати?

— Кров-в-вать… да… пжалста…

Я осторожно поставил её на ноги, но на них она просто не могла стоять. Поэтому в конечном итоге она опустилась на четвереньки. Проползла немного вперёд и там же завалилась.

— Не… могу… ик…

— Вы уверены, что я могу пройти?

— П-п-помогити… мне…

Пришлось мне снять верхнюю одежду и идти помогать ей. Заодно я смог осмотреть её небольшую квартирку. Одна комната, где была и спальня, и зал одновременно, кухня и ванная комната. Осторожно затащив её в зал, я вогрузил Марию на кровать. Она даже каким-то чудом смогла усидеть на кровати и не упасть.

— Помогите… раздеться… — Мария говорила таким голосом, будто умирала.

— А вы сами не можете?

— Пожал-луй-ста… — с трудом выговорила она, глядя на меня. — Пом-мо-ги-те мне… ик…

Я первый раз раздевал девушку. Осторожно стянул сначала водолазку, а потом и брюки с носками, оставив её в одном нижнем белье. Да, теперь я мог оценить её фигуру — отличная полная грудь для её комплекции, хорошие талия и бёдра. Как говорил мне однажды Джек — девяносто-шестьдесят-девяносто. Её кожа, я бы сказал, была идеальной. Те разы, когда я её касался, мне казалось, что ничего нежнее мне трогать не приходилось. Про то, как отозвался мой организм на неё, почти обнажённую, и говорить не стоит.

Когда лишняя одежда была убрана, повисло неловкое молчание. Сиди она передо мной сейчас вот так трезвой, и я бы знал, что нужно делать — намёк яснее некуда. Но когда она пьяная и едва сама держится, чтоб не упасть, это для меня скорее походило на изнасилование, чем на добровольный секс.

Я мог пристрелить человека за ошибку, составлял планы, в которых гибли десятки людей, приговаривал к смерти и продавал проклятия, но не знал, что делать с пьяной девушкой. К сожалению, одно для меня было работой, и я точно знал, чему должен там соответствовать, а другое личным, и здесь банально растерялся.

Мария же продолжала сидеть на краю кровати, немного покачиваясь и смотря на меня немного стеклянными глазами.

Теперь смысл фразы «для храбрости» был куда более понятен.

— Я… немного… боюсь… — пробормотала Мария. — И для… храбрости…

— Я теперь понял, но… боюсь, вы так напились, что едва ляжете, и сразу уснёте. Меньше всего бы мне хотелось в первый раз спать с… уж простите за выражение, с бесчувственной куклой.

Но в ответ на мои слова она только протянула руки.

— Подойдите… ик… — пробормотала Мария. — Пжалста…

Немного подумав, я всё же подошёл ближе. Её ослабевшие руки схватились за мою рубашку и потянули меня вниз до уровня, пока наши лица не поравнялись.

— Я… прош-шу прощен-н-ния… я не хтела… ик… так нап-п-пиваться… — ясности ума в её глазах точно не было видно.

— Я это уже понял.

— Идите к… к… ко мне…

Мария потянула меня к себе, сама при этом заваливаясь на кровать. Уже через мгновение она лежала передо мной, тяжело дыша на меня спиртом. Её взгляд был абсолютно пуст. Ни намёка на сознание. И всё же я подался вперёд к её слегка вытянутым губам. Коснулся их, и пусть сейчас я чувствовал больше аромат алкоголя, ощущения были столь же приятны, как и в прошлый раз.

Да только…

Да только Мария перестала отзываться на мой поцелуй совсем.

Я немного отстранился назад, и точно: наша святая дева уснула.

Вот тебе и приятное времяпрепровождение.

А ведь казалось бы, вот оно, почти рядом, почти твоё, но…

Глядя на спящую Марию, какое-либо желание заниматься сексом пропало. Не знаю почему, если честно. Казалось бы, вот оно, девушка, без сознания. Делай что хочешь, а она даже и не вспомнит об этом к утру. Хотя так, хоть эдак. Но если во мне и было какое-то желание, оно пропало, когда я посмотрел на её безмятежное лицо.

Для храбрости… хех… Мне бы хотелось, чтоб первый раз был желанным для обоих, а не для кого-то одного, если честно. Чтоб я чувствовал под собой девушку, которая хочет меня так же страстно, как и я её, а не бездушную куклу.

Ну что же, в следующий раз тогда.

Я осторожно укрыл её, после чего огляделся.

Комната Марии. Комната девушки. Я разве что в комнате сестёр бывал, и то нечасто, поэтому мне было интересно оглядеться. Я не собирался рыться по личным вещам, однако осмотреться всё же стоило.

Медленно я прошёлся вдоль комода, на котором расположились фотографии. По большей части там была или сама Мария, или люди, которых я бы назвал родителями девушки. Красивая женщина, приятный мужчина, но ничего такого обычного. Стояли на песчаном берегу.

А вот Мария, как я бы предположил, лет двенадцати. А вот, когда ей где-то около пятнадцати или шестнадцати. Фотография, как мне кажется, сделана отнюдь не в Сильверсайде или где-то в Маньчжурии — уж слишком как ландшафт, так и вид местности другой. А вот ещё одно фото, где Мария держит на руке небольшое огненное торнадо, что значит, что она действительно обладает импульсом.