— Вот и наш «гостиничный комплекс», — через громкоговоритель раздался голос Киогара, и в нем слышалась снисходительная усмешка. — Небогато, зато свое. И главное — тихо. Никто не найдет. Отсюда я и подам сигнал своим насчет вас.

Наши корабли причалили к массивному, но сколоченному явно из подручных материалов, причалу. Воздух здесь был неподвижным и пыльным, пахло озоном и древним камнем.

— Размещайтесь в тех домиках, — Киогар, выйдя на причал, махнул рукой в сторону нескольких рядов кустарно выстроенных без понимания архитектуры и свойств разных материалов, домиков. — Мои ребята займут другой конец. Не скучайте. — Он бросил многозначительный взгляд на Ярану, которая томно потянулась, изображая усталость от пути.

Мои бойцы начали выгружаться, организуя периметр и разбирая снаряжение. Я сделал вид, что собираюсь пройти в самый большой из домиков и потянул Ярану за собой.

— Пошли, дорогая, осмотрим наши апартаменты, — произнес я с нарочитой грубоватостью, играя роль собственника.

И тут она взорвалась. Идеально, как по нотам.

— А ну отпусти! — она рванула свою руку, ее голос звонко и гневно прокатился по пустынному причалу, заставив оглянуться даже пиратов Киогара. — Надоели уже твои приставания! Я вся в синяках от той драки, я не выспалась, я хочу отдохнуть одна! Не видишь, что ли?

Я сделал вид, что опешил, потом нахмурился.

— Какие еще одна? Ты что, совсем охренела? Ты где — там, я где — тут. И точка.

— Нет уж, Седрик! — она ткнула пальцем мне в грудь, ее глаза сверкали настоящими, неигровыми искрами — видимо, ей самой уже начинала нравиться эта роль. — Или ты сейчас же идешь в соседний дом, или я на весь месяц обижаюсь. Серьезно. И будешь потом сам со своей саблей развлекаться!

Она сказала это так громко, так вызывающе, что даже Киогар, наблюдавший за этой сценой с усмешкой, замер с открытым ртом. Несколько моих бойцов, проносивших мимо ящики, сделали вид, что ничего не слышат, но их плечи тряслись от едва сдерживаемого смеха.

Я замер, изображая шок, потом бессильную ярость. Мои щеки покраснели — тут уже не надо было и притворяться.

— Ты… ты что, угрожаешь мне? — я попытался вложить в голос гнев, но он прозвучал скорее обиженно.

— Не угрожаю, а обещаю! — парировала она, подбоченясь. — Выбирай. Или свой дом, или месяц тишины и спокойствия. Решай быстрее, а то я устала.

Она повернулась к Киогару, который уже не скрывал довольной ухмылки.

— Киогар, милый, будь другом, скажи своим, чтобы один из домиков подготовили для меня. Чистый, чтобы паутины не было. А то тут некоторые думают, что женщина — это мебель.

Киогар, польщенный обращением «милый» и возможностью унизить меня еще раз, с радостью закивал.

— Конечно, красавица! Сию минуту! Для тебя — самый лучший! — Он что-то крикнул своим людям, и те бросились выполнять приказ.

Я стоял, опустив голову, изображая побежденного. Потом мотнул головой и, бормоча что-то невнятное про «стервятниц» и «неблагодарных женщин», побрел к назначенному мне дому, демонстративно хлопнув дверью.

Сцена была сыграна безупречно, подтверждая мой образ сильного и опасного, но все-таки подкаблучника, что делало меня в его глазах предсказуемым и менее угрожающим.

Его бдительность должна была еще больше ослабнуть. А у Яраны появилась своя, отдельная база для маневров и, что важнее, законный предлог отдалиться от меня для «тайных» переговоров с ним. План работал.

Оставалось только ждать, когда рыба клюнет на эту наживку окончательно.

Дверь захлопнулась за мной с глухим, удовлетворяющим стуком, окончательно отсекая шум причала и любопытные взгляды. Воздух в доме был затхлым и неподвижным.

Я прислонился спиной к шершавой, прохладной каменной стене, позволив маске гнева сползти с лица. Выходить наружу сегодня мне уже было нельзя, нужно было придерживаться роли. Оставалось только одно. Не сон, к сожалению.

Медитация.

Сон был для нормальных. Мое тело, пронизанное белоснежными нитями Маски, спать уже не могло.

Однако за последний месяц я обнаружил, что глубокое погружение в себя, отключение от внешних стимулов, позволяло не только снять ментальное напряжение, но и немного повысить КПД превращения энергии Маски в ману. Считанные проценты, но это отодвигало момент, когда начнется деградация моих сил, на час-два за каждую ночь медитации, что было уже неплохо.

Я сбросил с себя кожаную куртку, расстегнул воротник рубахи, обнажив золотой узор на груди. Он мерцал в полумраке тусклым белым светом. Усевшись на голый каменный пол в позу лотоса, я закрыл глаза и запустил процесс.

Это было похоже на погружение в смолянистый, черный океан. Сначала — шум собственного сердца, скрип суставов, так и не переставших ощущаться немного инородно из-за пронизавших тело нитей, тактильные ощущения холодного камня под бедрами.

Потом я стал отключать чувства одно за другим, как гасил бы лишние огни на корабельных мачтах. Звуки снаружи — затихли. Ощущение тела — растворилось.

Осталось лишь внутреннее пространство, пронизанное золотыми энергетическими потоками, которые текли от Маски, питая артефактные татуировки и поддерживая видимость жизни. Я направлял сознание вдоль этих линий, уплотняя их, заставляя течь ровнее, экономнее, выжимая из каждой крупицы энергии максимум возможного. Это была изнурительная, монотонная работа, но, парадоксально, настолько монотонная, что мозг, войдя в поток, мог реально отдохнуть, расслабив все остальные свои части.

Время в таком состоянии теряло смысл. Это могло длиться минуты или часы. Пока резкий, настойчивый стук в массивную каменную дверь не прорвался сквозь барьеры моего сознания, как гвоздь, вбитый в тишину.

Глава 6

Я открыл глаза. Тело было легким, разум — пронзительно ясным, холодным, как лезвие. Золотой узор на груди светился чуть ярче. Я поднялся, не ощущая ни скованности в мышцах, ни усталости — лишь готовность к действию.

Стук повторился. Три коротких, два длинных. Наш сигнал.

Я откинул тяжелую задвижку и открыл дверь. На пороге стояла Ярана. За ее спиной висела густая, непроглядная тьма предрассветных часов.

— Впусти, — бросила она коротко, проскальзывая внутрь, прежде чем я успел что-то сказать.

Я закрыл дверь, снова ввернув задвижку. Она стояла посреди комнаты, сняла капюшон и провела рукой по волосам.

— Ну что, твой план сработал. Как по нотам, — ее голос был тихим, но четким, без и тени той игривости, что была днем. — Пришел. Буквально час назад.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями.

— Предложение было именно таким, как мы и предполагали. Только еще наглее. — Она усмехнулась беззвучно. — Я, цитата, «слишком хороша для такого неуравновешенного козла». Я «заслуживаю