Марина Николаева
Пинеслу, купеческая дочь
Глава 1
В сенях загрохотало упавшим коромыслом, подпирающим дубовую входную дверь. Я его специально поставила так, чтобы не проспать приход мачехи. Резко вскочила со скамьи, оказывается, задремала, пока ждала.
В большой комнате деревянного дома было достаточно светло, на небе сияла полная луна и её свет проникал в комнату через три передних окна комнаты, выходящих на деревенскую улицу.
Пьяная мачеха никак не могла открыть дверь в дом. Её хриплый голос проклинал коромысло, оказавшееся не на месте. Мачеха вернулась с очередной гулянки.
Я побыстрее встала с мягкой скамьи, оправила на себе платье, и пошла открывать дверь. Не дошла до двери, мачеха пинком открыла дверь, и ввалилась в дом. Резкий запах сивухи заполнил не маленькую комнату. Дверь с грохотом стукнулась о бревенчатую стену.
— Что, не ждали?! — захрипела мачеха. Я промолчала, что с пьяной то разговаривать? Перешагивая порог дома, она споткнулась, упала, растянулась на полу. Её красивые чёрные косы расползлись на деревянном чистом полу, как две чёрные змеи. Я поглядела на свои косы, темно- русые, они проигрывали и по длине, и по густоте мачехиным.
— Больно, — захныкала мачеха, пытаясь погладить ногу, которой она открыла дверь.
Только сейчас до затуманенных алкоголем мозга дошла боль. Изящные красные сафьяновые туфли были измазаны глиной. В сенях замяукало, и в дом зашёл чёрный кот. Кот посмотрел на меня своими зелёными глазами, махнул хвостом, дверь за ним закрылась, подошёл к мачехе, понюхал её и фыркнул.
— Что? Что фыркаешь? Радуешься, небось? — начала она ругаться с котом. Кот, в отличии от неё, молчал. Также молча положил свою чёрную лапу на раскрытый рот мачехи и она пьяно, непонятно пробормотала, вытянулась поудобнее на полу, послышался храп. Заснула так быстро?
— Ворота закрой, — плавно промяукал кот.
Я засунула свои ноги в мягкие тапки, в сенях взяла коромысло, вышла во двор и огляделась. В свете полной луны из-под крыши сарая вылетела летучая мышь, шумно замахала крыльями, пискнула, резко полетела на меня. Я взмахнула коромыслом, не попала. Мышь взлетела вверх и улетела в сторону Луны.
— Пинеслу, ты растяпа, — сказал тихо подошедший кот.
— Уж какая есть, Шеменей, — ответила коту. И пошла закрывать ворота на засов.
* * *
Меня зовут Пинеслу. Скоро мне исполнится девятнадцать лет. Я родилась и жила до пятнадцати лет в небольшой деревне на берегу маленькой реки Вула, очень удачно расположенной всего в двух часах пешей ходьбы от княжеской дороги, ведущей в стольный Сереброград. На ней и кормились жители нашей деревни, подрабатывая в постоялом доме, стоящем на тракте. Мужчины предлагали услуги извоза и охраны грузов, летом нанимались на ремонт дороги. Женщины продавали рыбу, домашнюю дичь, готовую еду. Даже мы, дети, помню, летом носили на продажу в постоялый дом корзинки лесной земляники, ближе к осени орехи и яблоки. И там же, в маленькой лавке, тратили заработанные медяки, покупая сладкие леденцы на палочке.
Мой отец — мелкий торговец. Он ездил по ярмаркам и продавал свой товар. Дома мы его видели редко. Четыре года назад мать быстро угасла после непродолжительной болезни, простудившись после бани.
Я очень похожа на свою мать: мне передались её темно- русые волосы и карие глаза, слегка вздёрнутый носик и полные губы.
Через год отец привёз с дальней ярмарки молодую бездетную вдову Илчевер и женился на ней. Этого чёрного кота мачеха привезла с собой, в качестве приданого. С мачехой у нас сложились нейтрально- настороженные отношения. Она меня не обижала. Дома было всегда чисто, прибрано. Я тоже лентяйкой не росла, выполняла работу по дому. Но, как в сказках о злой мачехе, меня тяжёлой работой не нагружали. В отсутствии отца мачеха шила себе одежду, очень она любила наряжаться. Отец в нарядах ей не отказывал. «Объектом для битья» у мачехи был её кот. Она одновременно и любила его, ласкала, кормила, но злость свою вымещала именно на нём. А потом лечила избитого кота и просила у него прощения. Но и кот был не промах, любитель сметаны и сливок, часто забирался в погреб и подъедал вкусности. Чаще всего он успевал убегать от мачехи и появлялся дома через пару дней, когда мачеха уже начинала его искать. В присутствии отца мачеха никогда не поднимала руку на кота. Да и кот старался быть на расстоянии от хозяйки, но и не покидал её. А я помалкивала перед отцом.
— Уж лучше кот, чем падчерица, — думала я, хотя кота было жалко. Но и самой оказаться на его месте нисколечко не хотелось. Сказки про злую мачеху я же читала! Все дети в нашем княжестве по указу князя должны бесплатно учиться три года в школе. Так что, грамоте обучена, три года ходила в княжескую начальную школу, открытую в соседней деревне. Добрые кумушки- соседки завидовали нарядам мачехи.
И ехидно интересовались у меня:
" Пинеслу, а что у тебя глаза грустные? Не бьёт ли мачеха?"
Я отвечала честно: «Нет, мачеха не бьёт. Готовит вкусно, кормит досыта. Тяжёлую работу не заставляет выполнять».
Особенно усердствовала в этих вопросах главная сплетница деревни Анисья, очень желавшая выдать свою младшую двадцатисемилетнюю дочь Марью замуж за моего отца. В отличии от матери, Марья, скромная и трудолюбивая, всё хозяйство тянула на себя, пока она бегала по деревне и собирала сплетни. И на лицо девушка была симпатична, но женихи не сватались к ней, в первую и единственную очередь боясь злого языка тётушки Анисьи. В конце концов Марья сбежала от матери в соседнюю деревню, вышла замуж за вдовца с тремя детьми и обрела семейное счастье. Муж ей достался работящий, жену уважал и любил. И Марья расцвела, родив сына. И вот сегодня, по дороге домой, я её и встретила, Марья с мужем, тремя падчерицами и двухлетним сыном, счастливые и весёлые, возвращались домой с дальнего луга, с сенокоса, на телеге с лошадью.
Не найдя причины посплетничать, соседки от меня отстали с расспросами о мачехе.
Глава 2
В пятнадцать лет я начала понимать язык животных. Это случилось, когда обиженная на отца мачеха побила кота. Мачеха хотела отрез шёлка на новое платье, а отец деньги вложил в товар на продажу. Дома назревал скандал.(Отрез шёлка на платье отцу всё равно пришлось купить жене чуть попозже.) Обиженной мачехе под ноги попался
