— Ты такая доверчивая, Мия, — произнес он.

Я сложила руки на груди и поджала губы.

— Издеваешься, да?

— Ну может совсем чуть-чуть, — он так искренне улыбался, что я сразу перестала дуться.

— Тогда почему ты сказал, чтобы я там ничего не ела? — все же решила уточнить я.

— Много там и не предложат. В стоимость проживания Лусия включила только завтраки. Но! — Курт поднял вверх указательный палец. — Все, что готовит матушка Бульк, либо ужасно пересолено, либо ужасно переслащено, либо что-то еще, что обязательно ужасно. Говорю же, это все знают! Поэтому у нее и постояльцев почти никогда нет. Лучше приходи к нам в ресторан.

Теперь рассмеялась я:

— Похоже, кто-то просто боится конкуренции!

— Конкуренции? — демонстративно удивился Курт. — «Пещера» вне конкуренции!

Он отправился в сторону кухни, унося грязную посуду:

— Сейчас вернусь и напишу тебе адрес дома, где подают ужасные завтраки, — пообещал молодой человек, — раз уж тебе так хочется поселиться именно там.

Через несколько минут Курт действительно вручил мне клочок бумаги, на котором было выведено «Улица Синих птиц, дом 7».

— Точно, — закивала я. — Улица Синих Птиц! Теперь я вспомнила.

Я встала и вытащила из кармана кошелек, но не успела развязать шнурок, как Курт замахал рукам:

— Для красивых девушек завтраки в «Пещере» за счет заведения, — провозгласил молодой человек.

Я усмехнулась:

— Если в Бергтауне много красоток, то твой ресторан рискует долго не протянуть.

Курт покачал головой и негромко произнес:

— Так сильно, как этим утром, не рискует.

Смутившись, я спрятала лицо под столом, сделав вид, что достаю оттуда свой саквояж.

— Мия, — окликнул меня Курт.

Я выпрямилась, извлекая саквояж на свет.

В который раз молодой человек провел рукой по волосам, приглаживая их. Я заметила, что Курт делал так каждый раз, когда чувствовал себя не слишком уверенно.

— Я хотел бы проводить тебя туда, — проговорил он и посмотрел на меня таким взглядом, что мне снова стало не по себе.

— Не стоит, — вежливо улыбнулась я. — Уверена, что справлюсь, а ты наверняка нужен сестре здесь.

Курт хотел сказать что-то еще, но я поспешила опередить его:

— Спасибо за завтрак и за помощь.

Быстрыми шагами я направилась к выходу, опасаясь, что он решит настоять на своем.

— Надеюсь, скоро увидимся, — услышала я тихий голос за спиной.

Покидая «Пещеру», я все еще чувствовала на себе пристальный взгляд янтарных глаз молодого хозяина ресторана.

Глава 4

Привыкшая к бескрайним и самобытным деревенским просторам, я смотрела на ухоженные городские проспекты, как на диковинку. Непривычно идти по узким мощеным улочкам, между двух-, трех- и даже четырехэтажными домами, окна которых украшали горшки с розами и бегониями. Я могла бы часами петлять по переулкам, знакомясь с городом, если бы мой костюм не решил окончательно меня поджарить, а саквояж не становился тяжелее с каждым шагом.

Окончательно выбившись из сил, я все же дотащилась до улицы Синих Птиц, которая оказалась на другом конце Бергтауна. Оставалось найти дом под номером семь. Однако дома располагались в совершенно хаотичном порядке: за вторым шел четырнадцатый, а восьмой был перед пятым.

Не в силах сделать больше ни единого шага, я остановилась на углу домика в два этажа. Стены были выкрашены в небесно-голубой цвет, а массивная деревянная дверь напоминала поле цветущих маков: ярко-красная, местами с редкими черными вкраплениями.

— Как люди вообще тут ориентируются? — выдохнула я в сердцах.

И тут мой взгляд уперся в медную табличку с номером семь, которая висела прямо у меня перед носом. Гостевой дом!

Поставив саквояж у порога, я дернула за веревку дверного колокольчика.

В доме раздался приглушенный звон, а потом все стихло. Я позвонила снова. И снова. На четвертый раз внутри послышалось какое-то шевеление, и наконец дверь открылась.

Вернее, дверь приоткрылась, но я не успела даже взглянуть на того, кто стоял по другую сторону, потому что огромное лохматое чудовище с диким воплем кинулось на меня и попыталось пролезть между моими ногами, пока не застряло.

— Клотильда! — раздался второй вопль, но уже из дома.

Дверь окончательно распахнулась и на пороге возникла милейшего вида седовласая старушка в совершенно невообразимом одеянии. Поверх пышной канареечно-желтой блузы на ней была надета малиновая вязаная безрукавка и фиолетовая манишка. Бирюзовая юбка огромными воланами ниспадала до земли. Спереди, словно щит, ее обволакивал зеленый кружевной передник. Довершали наряд синие узкие туфли с красными помпонами на длинных носах, которые, словно перепуганные мышата, выглядывали из-под юбки.

— Клотильдочка, — старушка с обожанием воззрилась на диковинного черно-бело-рыжего зверя, продолжавшего тыкаться мне в ноги. — Разве хорошие кошечки убегают из дома?

Я с сомнением снова посмотрела на глазастый ком скомканной шерсти, на первый взгляд, явно не отличавшийся интеллектом.

— Это кошка? — этот факт как-то с трудом укладывался в моей голове.

— Самая лучшая кошечка на свете, — заявила хозяйка.

И, к моему немалому удивлению, эта миниатюрная старушка, похожая на разноцветный кремовый торт, нагнулась и легко подхватила огромную пушистую тушу на руки.

Туша недовольно зарычала.

— Ты же не хочешь расстраивать мамочку? — ничуть не смутившись, засюсюкала старушка. — Мамочка Лусия так любит свою Клотильдочку.

— Вы матушка Лусия Бульк? — обрадовалась я, услышав знакомое имя.

Старушка, продолжая одной рукой прижимать к себе вырывающуюся котищу, а другой любовно ее поглаживать, наконец подняла на меня глаза.

— Лусия Карина Виолетта Бульк, к вашим услугам, — приветливо проговорила она. — А вот матушкой меня давненько никто не называл.

— Простите, — потупилась я. — Я хотела сказать госпожа Бульк. Просто так принято у нас в… деревне.

Я вспомнила о своем решении никому не говорить, откуда приехала, запнулась, окончательно смутилась и замолчала.

Хозяйка гостевого дома одним широким движением закинула громадную кошку внутрь, выпрямилась и внимательно на меня посмотрела.

— Ты приехала из деревни?

— Да, ма… госпожа Бульк, — вовремя поправилась я. — У меня есть письмо для вас.

Я запустила руку в карман, пытаясь вновь отыскать злополучный конверт.

Старушка порывисто вздохнула и настежь распахнула дверь.

— Проходи в дом, — прошелестела она. — И можешь называть меня матушкой, если хочешь.

Я переступила порог и снова остановилась. После яркого солнца требовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к