Вика – староста их класса, девочка с короткими черными волосами, настолько мелкая и тонкая, что оставалось загадкой как она добирается до школы в ветреную погоду – стояла у дверки автобуса со списком и вычеркивала прибывших. Заметив меня, она задумалась, постучала себя карандашом по кончику носа.

– Ломакин, – подсказал я.

– Верно. Никита.

Я заглянул в список. Кроме моей фамилии оставалась Сашина и еще две, одна из которых была совершенно незнакома. Видимо тот, кого вписали в последний момент и явно не из нашего класса. Возможно, что и не из нашей школы.

– Вон того парнишку не забудь, – я указал на крыльцо. Марк, раскрыв книжку, пытался читать, но ветер упрямо переворачивал страницы.

– Самойлов, – Вика хлопнула себя по голове и снова уставилась на меня. – Никита, как ты? Давно не виделись.

– В норме. А остальные где?

Она пожала плечами.

Водитель попинывал бордюрный камень, продолжал дымить зажатой в зубах сигаретой и изредка выглядывал что-то в конце улицы за школьным забором. Но кроме случайных машин там не было ничего интересного.

– Стрельников, Саша где? – громко для своего веса крикнула Вика. Парень в светлой куртке с такими же светлыми волосами обернулся и развел руками. Показал издалека телефон. Видимо означало, что не может дозвониться. На толстовке между замками куртки виднелась надпись ярко нарисованная голова Шарпера из «Вертикальной гонки». Толстовка сидела неровно и Шарпер выглядел редким уродом.

– Наконец-то! – выдохнула Вика, словно сама организовывала поход. Она указала на пересекающего решительным шагом школьный двор Дмитрия Александровича и вычеркнула оставшиеся фамилии. За ним таща сумку на плече за одну лямку шагал незнакомый парень в красной куртке. Из-под капюшона виднелся кончик его носа и сжатые в полуулыбке тонкие губы. Саша в бежевом пальто отставала шагов на пять. Она то и дело останавливалась и пыталась найти что-то в сумочке. Своей дорожной сумки у нее не было – видно все уместилось в рюкзак Стрельникова.

Саша прошла мимо меня, слегка задев полой пальто. Кончик ее носа был розовым от напавшей некстати простуды. К тонкому запаху духов примешался аромат неизвестного лекарства. Она улыбнулась и замахала рукой, зашагала быстрее навстречу распрямившемуся по такому поводу Шарперу.

– Привет, – едва слышно сказал я.

Ответом была жесткая как кусок арматуры рука Дмитрия Александровича, который пытался сгрести нас в кучу.

– До выезда пара минут, – он глянул на часы, – иначе будем стоять на переезде. Вика, список! Спасибо.

Мои бывшие и настоящие одноклассники нехотя подтягивались к дверкам небольшого, похожего на буханку хлеба автобуса.

– Кисловых вижу. Вику тоже, спасибо. Саша со мной пришла. Значит и Стрельников тут…

Стало совсем темно и неприятно. Поднялся ветер. Остатки не скрытого затмением солнца сочились с неба пыльно-желтым, почти оранжевым светом. Будто темная патока лилась и обволакивала нас и грозилась вот-вот застыть. В этом неестественном свете мы были мухами в грязном янтаре на полке сувенирной лавки.

– Ломакин! Заснул? – Дмитрий Александрович щелкнул пальцами у меня под носом. – Егоров где?

Вика кивнула на автобус. Слава Егоров уже давно дремал в салоне, его капюшон темным пятном прилип к стеклу и расплылся над нами кляксой.

– Это Руматов. Знакомьтесь, – Дмитрий Александрович махнул рукой в сторону новенького, который сидел на подножке автобуса, поставив сумку под ноги. Он откинул капюшон и тер рукой почти лысую голову, смахивая с макушки только ему одному видимый мусор. Глубоко посаженные глаза не смотрели на нас, казалось, что они разглядывали кончик горбатого, скорее всего сломанного носа. Марго рассматривала новичка с нескрываемым интересом, но тот встречного любопытства ни к ней, ни к нам не проявил.

– В автобус, – скомандовал Дмитрий Александрович и свернув список сунул его в карман.

Новенький нехотя привстал, пропуская остальных в автобус. Он глянул на мой рюкзак, пожевал губу.

– Налегке смотрю? – его голос был низкий, но не хриплый. Не как у Марго. Только неприятная насмешливая нотка проскальзывала. У Марго таких в голосе не встречалось.

Я покивал и закинул рюкзак за спину.

– Может тогда мою захватишь? – он пнул свою плохо застегнутую сумку.

– Если только с концами, – не задумываясь ответил я. Руматов – вспомнил я его фамилию. Скорее всего у него есть или была кличка там, откуда он появился. Какая-нибудь неприятная и короткая. Как и его улыбка.

Он заинтересованно прищурился, слегка выставил локоть. Вроде бы не мешал пройти, но заставлял уклониться, пролезть боком в узкие двери автобуса.

– В багаж. Сумки в багаж, – пронзительно запричитала Вика и замахала рукой водителю. Тот, бесшумно ругаясь, полез за ключами от багажника.

В салоне было теплее и темнее. Окна окрасились в оранжевый цвет, в наклеенной сверху окон темной пленке виднелся размытый диск солнца, съеденный темным кружком луны. Свет рвался поверх него словно вода через разрушенную плотину. Егоров спал, прижавшись к стеклу и скрестив руки на груди. Я опустился в кресло сразу за ним, справедливо надеясь, что такое соседство будет спокойным. Всегда спокойный, а еще и спящий Егоров – просто идеальная компания для поездки. Чего не скажешь о других.

Салон понемногу заполнялся. Что-то оживленно рассказывая и поправляя сумочку, неспешно подходила к автобусу Саша. Стрельников улыбался в ответ. Ее тонкие запястья мелькали в оранжевом свете, когда она, пощелкивая пальцами перед своим лицом смеялась и качала головой. И тогда кончики волос щекотали ее шею. Мне казалось, что она растворяет эту янтарную патоку, заполнившую все пространство вокруг, проделывает незримый яркий коридор в ней своей улыбкой. Даже волосы ее ухитрялись сверкать в тусклом мертвом свете.

За ней ковылял Марк. Он тащил одну сумку на плече, другую, уже знакомую и все также плохо застегнутую, в руках. В багаж поместилась только одна, либо со своей он никак не решился расстаться.

***

– Можно я сяду?

Я посмотрел на Марка и нехотя убрал с соседнего сиденья сумку. Многозначительно осмотрел полупустой автобус, по которому шумно рассаживались остальные. Марк намек понял, виновато пожал плечами, но не ушел.

– Не хочу случайной компании, – сказал он. Я не сразу его понял, но все же дошло. Новичок, которого я уже про себя называл Рум, сидел возле водителя полубоком ко всем, возился, вытягивал ноги и разминал шею. Его