— Конечно, — сказал я. Экзистенциальный частный детектив и Мёртвый детектив. Я должен был догадаться. Всегда требуется один частный детектив, чтобы найти другого.

— Или в данном случае двух — член, — весело сказал Томми.

— Заткнись, Томми, — сказал Ларри. Это бизнес. Серьёзное дело. Это всегда проблема, когда кто-то из нас валяет дурака.

Томми кивнул и бросил на меня свой лучший разочарованный взгляд. А Ларри посмотрел на меня так, словно именно этого он всегда от меня и ожидал.

— Как вам удалось так быстро меня найти? — спросил я.

— Мы детективы, — сказал Ларри.

— Хорошо заливаешь, — сказал Томми.

— Заткнись, Томми!

— Хэдли с вами? — уточнил я.

— Инспектор, по-видимому, занят, — сказал Ларри, безуспешно стараясь скрыть отвращение в голосе и не преуспевая в этом.

— О, отлично, — сказал я. Я на мгновение подумал, что у меня могут быть проблемы.

— А теперь ты ведёшь себя просто гадко, — сказал Томми.

Ларри холодно уставился на меня.

— Давай, изгаляйся Тейлор. Продолжай. Дай мне повод впечатать твою высокомерно убийственную физиономию в пол.

— Я всегда удивлялся, как такой хороший человек, как Жюльен Адвент, мог выжить в таком месте, как это, — сказал Томми. Но я никогда не думал, что ты будешь тем, кто прикончит его, Джон.

— Я могу объяснить, — сказал я, но они уже качали головами.

— Не надо, — сказал Томми. Пожалуйста, Джон. Не опускайся ещё ниже.

— Ты скажешь всё, что угодно, — сказал Ларри. А мы не заботимся об этом настолько, чтобы слушать. Это за Великого Викторианского Авантюриста, ублюдок.

Он поднял руку, и я вдруг увидел эльфийскую палочку, направленную прямо на меня. Ларри Забвение ткнул в меня палочкой, затем нахмурился, когда ничего не произошло. Он снова ткнул в меня палочкой, немного менее уверенно, и медленно опустил её, когда я улыбнулся ему.

— Я принял меры предосторожности, чтобы защититься от этой штуки, как только обнаружил, что она у тебя, — сказал я. Всегда знал, что когда-нибудь ты найдешь причину отвернуться от меня. И я всегда знал об эльфах намного больше, чем ты.

Ларри тихо произнёс что-то непристойное и снова заставил палочку исчезнуть. Томми воспользовался моментом и шагнул вперёд. Он обаятельно улыбнулся мне.

— Давай порассуждаем, вместе…

— Давай не будем, — сказал я очень твёрдо. Потому что ты экзистенциальный частный детектив, который может убедить кого угодно в чём угодно. Кто ещё может подговорить заднюю ногу осла, чтобы она пнула бедное животное по голове.

У меня был обширный ментальный тренинг, в молодости я обучался своему ремеслу у старого Карнакки, но даже в этом случае я не чувствую, что хочу проверять эту подготовку на твоём неестественном даре. Так что не примеряй это на меня, Томми Забвение, или я врежу тебе по шее.

И всё то время, пока я говорил, а братья Забвения слушали, я придвигался ближе к ближайшей книжной полке.

Я не мог скрыть от них своих движений, но пока я всё ещё говорил, а не бежал, они оставались на месте. Уверенные, что они преграждают путь к выходу.

Но я не думал о бегстве. Ещё нет. Я схватил ближайшую книгу, чувствуя, как она извивается в моей руке, и швырнул её в Ларри.

Он отпрянул, когда книга сердито закружилась у него над головой, хлопая кожаной обложкой, как жесткими крыльями. Томми жалобно вскрикнул и поднял руки, чтобы защитить голову. Он всегда был против того, чтобы что-нибудь попадало ему на волосы.

Ларри выхватил книгу из воздуха, крепко схватил её руками. Книга боролась с ним, яростно сопротивляясь, странные энергии искрились и постреливали в воздух вокруг неё, но Ларри был мёртв, и книга не могла причинить ему вреда.

Он изо всех сил захлопнул книгу и решительно задвинул её обратно на полку. Затем он быстро попятился, в то время как все книги на этой полке наперебой издавали громкие и непристойные звуки неповиновения. Ларри на секунду улыбнулся.

— Может, я и мёртв, но у меня всё ещё сохранились рефлексы. Томми, пожалуйста, опусти руки! Опасность, какая бы она ни была, совершенно определённо миновала.

И пока они оба были отвлечены всем этим, я проскользнул за книжную полку, прижался плечом к деревянной стойке и навалился на неё со всей силой.

Стеллаж сопротивлялся, но я настаивал и с грохотом и стоном стеллаж накренился на одну сторону, а затем упал на Томми и Ларри Забвение.

Они оглянулись, чтобы увидеть, как это происходит, но не успели ничего с этим сделать. Масса набитых книжных полок обрушился на них, швырнула их на пол и придавила.

Томми снова жалобно вскрикнул. Ларри молчал. У него была гордость. И кроме того, в отличие от Томми, он был мёртв и поэтому не чувствовал боли.

Когда я убедился, что они надёжно придавлены к полу, я подошёл поближе, чтобы улыбнуться им сверху вниз.

— Ты ублюдок, — сказал Ларри.

— Тебе есть с кем сравнивать… — сказал я. А теперь, вы выслушаете меня?

Ларри медленно повернул голову и посмотрел на Томми.

— Ты можешь двигаться?

— Ни в малейшей степени. У меня нет никаких рычагов, с которыми можно было бы работать. Ты?

— Нет, Ларри посмотрел на меня снизу вверх. Всё в порядке. Что ты можешь сказать в своё оправдание, ты, маленькое кровожадное дерьмо?

Я пояснил обстоятельства смерти Жюльена Адвента в некоторых деталях, убедился, что они поняли о Короле-Солнце и о том, что он планирует сделать, пока все отвлечены, бегая за мной. Когда я закончил, Ларри посмотрел на Томми.

— Ты ему веришь?

— Случались и более странные вещи, — сказал Томми.

— Наши враги всегда извлекали выгоду, настраивая нас друг против друга, — сказал Ларри.

— И если Король-Солнце повинен в смерти Жюльена, я хочу выжать кровь из его сердца, — сказал Томми.

— Ты всегда был самым порочным в нашей семье, — с нежностью сказал Ларри.

Я задумчиво посмотрел на них.

— Вы оба ведёте себя весьма разумно. Разве вы не чувствуете силу Короля-Солнца, которая заставляет вас не верить мне?

— Нет, — сказал Ларри. Замечу… Я не чувствую прежней убеждённости в твоей вине. Может быть, это защита Библиотеки, экранирует нас от влияния Короля-Солнца. И, конечно, мы более устойчивы, чем большинство. Томми экзистенциален, а я мёртв.

— Это повлияло на Мёртвого Мальчика, — сказал я.

Ларри громко фыркнул.

— Мозги парня годами вытекали у него из ушей. Я поражаюсь, как он ещё может ставить одну ногу перед другой, не сверяясь