С этими распечатками мы поехали к бару, где перешли на изнанку. Дяди Бори в каморке не застали, но где припрятан ключ, знаем. Забрали велосипеды и поехали к выезду.

— Вы прямо как на работу за шлагбаум выходите, — заметил охранник, поднимая для нас полосатую жердину, — В охотники решили податься?

— Еще не решили, — ответил я, — Пока еще присматриваемся.

Я призвал Шишка, который все еще чувствовал себя виноватым.

— Шишок, ты точно не виноват, — успокоил его я, — Целый бог не смог пробиться через защиту церкви. А ты все ж таки пока не бог.

По дороге мы не встретили ни хрипунов, ни живоглотиков. Химер на капище тоже не было. Все так, как говорил Пантелей. Химеры прорываются очень редко. Теперь их здесь нет.

Спускаться в межмирье мы не стали, сегодня на это нет времени. Занялись изучением валуна, вернее высеченных на нем рисунков. Я отдал Кате половину распечаток, и мы стали искать схожести. Катя оказалась более глазастой.

— Вот, Макс, смотри, — она ткнула в самый большой и скорее всего главный рисунок на валуне, — Видишь?

— Сложный узор, — ответил я.

— Ну вот же, — Катя показала фото куполов с груди Рудика, — Вот здесь купола и здесь купола.

— Точно. Даже кресты есть там и там.

Мы стали сравнивать более пристально, проверяя каждую черточку. Это было непросто, потому что на валуне от времени появилось много мелких выщербин, не имеющих отношения к рисунку.

Отбросив все сосколы, не имеющие отношения к изначально выбитому на валуне рисунку, мы были поражены, насколько он схож с наколкой на груди. Единственное существенное отличие заключалось в том, что на валуне была видна четко прорисованная зигзагообразная линия, которой у Рудика не было. Я как можно точнее перерисовал эту линию на распечатку в том же месте рисунка, где она выбита на валуне.

Для очистки совести мы с Катей еще перерисовали с валуна несколько других крупных рисунков на чистые обороты листов, и, не задерживаясь, отправились обратно. Когда перешли в бар лицевого мира, за столиком нас дожидался Сергей. В этот раз он пива не пил, ограничившись минералкой.

— Показывайте, — потребовал он, — Что нарисовали?

— Мы показали, что нарисовали на оборотках.

— Это все не то, — отверг он, — Это что-то вроде предупреждающих табличек на разных языках.

Мы с Катей переглянулись с усмешкой, и я выложил фото самой крупной наколки на груди.

— Точно такой рисунок на валуне, — сообщил я, — Только у Рудика нет вот этой зигзагообразной линии.

— Ты знаешь, что это за рисунок? — спросила Катя.

— Это печать замыкания пространства, — Сергей раскрыл блокнот, где шариковой ручкой был зарисован такой же рисунок, причем зигзаговая линия на нем тоже присутствовала, — Ее используют порталисты. Там что-то связано с уточнением координат. Лучше объяснить не смогу, сам не до конца понял.

— Что это за зигзаг? — спросил я, — Что он означает?

Сергей пожал плечами.

— Это часть общей картины. Не уверен, что его имеет смысл рассматривать отдельно.

— А почему на Рудике этого зигзага нет? — спросила Катя.

— Понятия не имею, — Сергей пожал плечами, — Сейчас еду к его бывшей. Возможно она подскажет, где и когда Рудик сделал себе эту наколку.

— Нам с тобой съездить?

— Не надо. Езжайте отсыпаться. У вас такой видок, за вампиров можно принять.

— Да, поедем, пожалуй. Нам сегодня предстоит еще одна бессонная ночь.

Когда приехали домой и поднялись на свой четвертый этаж, Катя вместе со мной остановилась возле моей двери.

— Макс, можно я у тебя побуду? Не хочу одна оставаться.

— Конечно можно.

Катя ушла в душ, а я приготовил на скорую руку обед из того, что нашел в холодильнике. Она вышла из ванной комнаты, завернутая в полотенце. Усадил ее за стол, мы поели. Затем я тоже отправился в душ. Я предполагал, что все к этому идет, и, разумеется, надеялся, что мы окажемся в одной постели, но не думал, что это случится сегодня. Слишком уж трудный и волнительный день.

Чисто вымытый вернулся в комнату и застал Катю крепко спящей. Может, так даже лучше. Не всякое событие стоит торопить. Накрыл ее своим одеялом, себе взял диванный плед и завалился рядом с ней, на кровати для двоих места достаточно.

Проснулись по будильнику в десять вечера.

— Макс, извини, что… что не дождалась тебя из душа… срубило.

Я улыбнулся.

— Надеюсь, в следующий раз дождешься, — ответил я, за что был награжден поцелуем в щеку.

— Тогда давай пить кофе.

— Кать, у меня появилась одна мысль, связанная с татуировкой Рудика.

— Что за мысль?

— Сергей сказал, что на валуне изображена печать.

— Запирания пространства, — припомнила Катя.

— Не запирания, а замыкания пространства.

— Мне это ни о чем не говорит.

— Мне тоже. Но мне подумалось, что все беды Рудика из-за того, что у него эта печать не дорисована.

— Что ты предлагаешь? Дорисовать?

— Да.

— Макс, мы совершенно не представляем последствий.

— Думаю, хуже, чем есть сейчас, уже не станет.

— А вот я в этом не уверена. Вдруг вылезет какое-то страшное зло. Представь, каких бед оно может натворить.

— Не может, — убежденно ответил я, — Уже думал об этом. Если б оно само могло натворить бед, оно бы не нуждалось в попаданце, в исполнителе своей воли. Посуди сама, на кой бы тогда нужен был Рудик и все связанные с ним проблемы? Боги затем и используют попаданцев, потому что сами в плотном мире действовать неспособны.

— Ну ладно… допустим… как мы дорисуем Рудику этот зигзаг? Шариковой ручкой?

— Нет, надо сделать наколку.

— Для этого нужна квалификация, я уж не говорю про то, что у нас нет нужного инструмента. Где мы возьмём эту машинку?

— Придется импровизировать.

Пока Катя готовила кофе, я позвонил в Плакучую иву и озвучил старому авторитету свою просьбу. Тот совершенно невозмутимым тоном обещал посодействовать. Затем отправились к церкви. Катя вела машину, а я срочно листал интернет с запросом, как делать наколки. Посмотрев пару роликов, решил, что справлюсь. В конце концов я не на живом человеке собираюсь практиковаться.

Без десяти двенадцать мы принимали от старого вора окончательный расчет наличными. Было видно, что