— Тогда сбор вампиров оправдан, — подал голос Зиггерд Гроссханним, задумчиво постучав указательным пальцем по подбородку, — Что бы там не заваривалось, мой ученик хочет пойти до конца и дальше.

— Что вы имеете в виду? — с явной натугой произнес минос, чьи глаза быстро наливались кровью.

— Что угодно, — был ему ответ, — Я воспитал многих «птенцов», но только один раз «птенцом» стал король. И я не уверен, кто кого из нас воспитывал. Мы должны быть готовы к чему угодно. Хоть к воскрешению Сарката и пришествию всех его демонов.

— Значит, мы будем готовы, — глубокий голос Короля Вампиров наполнил помещение, — Но для начала, давайте познакомимся с этими вашими «рациями». Мне не нравится, как выглядит господин Волл-третий.

Глава 11

Терновый куст

— Кто вы, мистер Арвистер? — вопрос повис в прекрасно вентилируемой комнате, живой, как только что вздёрнутый висельник. Он поддёргивался, пучил глаза, отчаянно не желая умирать, поэтому пришлось прийти ему на помощь.

— Я существо с историей в почти четыреста лет, — доверительно сообщил я спрашивающему, — Если вы думаете, что я сам себе могу предоставить характеристику, исчерпывающуюся в одной фразе, то увы, это не ко мне. Но… зато я могу удовлетворить ваше любопытство по поводу того, что чувствует почти человек, проживший так долго.

— Прошу вас, удовлетворите, — мне показали белые крепкие зубы в искренней радушной улыбке, — Эта информация мне, бесспорно, очень поможет!

— Приятно слышать, — расплылся я уже в своем, далеко не такой приятном, оскале, — Видите ли, люди не… предназначены для долгой жизни. Я являюсь счастливым исключением, неким переходным звеном между вампиром и человеком, почти неподвластным Апатии, но… это чушь собачья. На самом деле.

— Что вас заставляет так говорить? — мой собеседник наклонил голову.

Мы были в Храме, в одном из его помещений. К счастью, внутри это строение вовсе не изображало из себя лампочку, а было вполне нормальным, гномьей расширенной планировки. Старри куда-то увели, уверив меня, что даме будет предоставлен комфортный номер, а вот со стариной Конрадом решили пообщаться немедленно. И, судя по тому, что я видел, общение у меня завязалось далеко не с последним членом этого странного культа магического артефакта.

— Скука ничем не хуже Апатии, — печально вздохнул я, делая серьезное лицо, — Вы знакомы с принципами солипсизма? Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в существовании собственного сознания. Знаете, когда вы становитесь свидетелем краха жизней, обществ, империй, даже миров… наступает профессиональная деформация. Если бы я был занят чем-то вроде созидания, то мог бы зацепиться сознанием за сам процесс, но, когда ты просто поддерживаешь порядок, совершая раз за разом ставшие тривиальными вещи, скука пожирает все цвета из жизни. Они уходят, чтобы никогда не вернуться…

— Но это же ложь! — мягко и весело упрекнули меня.

— Вовсе нет, — качнул я головой в ответ, закуривая сигарету, — Просто мне пришлось стать художником. У меня вышло, у моих сородичей — нет. Думаю, что вам не нужно напрягаться, чтобы понять, что именно я имел в виду. Скажем так, как коллеге.

— Вы… правы. Не нужно.

— Так вот, — я выдул в потолок толстую струю дыма, — Скука. Это вовсе не мелочь, уверяю вас, особенно после первой сотни лет. Могущество и прочие инструменты… они нужны, когда есть цель. План. Страсть. Когда ты работаешь на чужого дядю, когда всю твою расу загнали в состояние вечных слуг, пусть даже и для их собственного блага, перспективы… тускнут. Поэтому, первым делом, я бы рекомендовал вам лет… через сорок-пятьдесят озаботиться созданием собственного этического кода. Отыщите нечто редкое и безусловно ценное, назначьте это своей святыней, будьте готовы отдать всё за сохранение подобного…

— Вы говорите о якорях, — проницательно кивнул мне собеседник.

— Именно, — потушил сигарету в пепельнице я, — Это как распятие самого себя на кресте. Ограничьте себя достаточно, чтобы собственная душа пульсировала, стараясь выжить в рамках, куда её загнали. Сублимация высшего уровня. Тем не менее, я не уверен, что сообщил вам рецепт панацеи. Подобный подход… утрачивает эффективность со временем.

— Вы о Канадиуме?

— Бросьте. Это даже не смешно, — поморщился я, — Канадиумцы едва не взяли над нами верх. Если бы они забрали материалы, набранные ими за двадцать лет, то мы бы получили зреющее чудовище, о котором ничего бы не знали. Крепости с обоих сторон, жерла пушек, и тотальная неизвестность о том, что может выплеснуться из портала. Вирусы, паразитическая магия, нашествие искусственных солдат… варианты бесконечны. Выбора не было ни у кого, это понимают все. Иначе бы я давно уже был бы мертв.

— Но мы же сейчас в аналогичной ситуации, не так ли? — наконец, раздался главный вопрос этой беседы, — Только знаки вызова демона Иерихона, выжженные на ваших костях, уже не сработают…

— Они бы и не понадобились, — теперь моя усмешка была куда как более неприятной, — На этот раз мою «бомбу» зовут Малиция. И она намного сильнее. Именно поэтому мы же с вами и разговариваем, не так ли, господин Немцов?

— Я же вам говорил… — человек, сидящий напротив меня, расцепил руки, ранее сомкнутые в замок и покоившиеся на столешнице, — … предпочитаю, чтобы ко мне обращались «товарищ». Это так сложно?

— Совсем нет, — я выдал еще одну неприятную улыбку, — Но вы сейчас не в своем мире, господин Немцов. Здесь совсем другие правила игры. Рекомендую поверить в это как можно скорее.

— Иначе что?

— Иначе вы не сможете играть. Останетесь лишь одной из фигур, функционером, разменкой.

— Боюсь, что ваша уверенность в ваших выводах, Блюститель, сработала против вас, — поджав губы, Борис Викторович Немцов встал из-за стола, — Вы делаете выводы, опираясь на категорически неполные факты. Видимо, вас придётся использовать иначе. Очень жаль, я всерьез надеялся, что вампир, знакомый с нашим миром, сумеет осознать альтернативу, которую мы собираемся реализовать здесь. Но вы…

— Видите? — развел я руками, — Вы меня слушали, но не слышали. У меня нет причин с вами сотрудничать. Какими бы ни были перспективы, насколько бы правыми не были ваши устремления, какими бы силами вы