– Попробуй поискать окаменелости. Тут каждый день кто-нибудь срывает миллионы.

– Пробовал. Не получилось.

Это я мог понять. Пошарив в кармане, я нашёл монету в двадцать солов и подбросил. Любой, кто долго прожил на Марсе, поймал бы её с лёгкостью, но он действительно был совсем новичком: его рука сомкнулась в воздухе гораздо ниже монеты.

– Купи еды, – сказал я и пошёл дальше.

– Эй, – окликнул он. – А ты нормальный мужик!

Не оборачиваясь, я приподнял шляпу.

* * *

Как я и говорил, наше с Дианой общение сложно было назвать полноценными отношениями, и мне хватало прозорливости заметить, что она уже месяц регулярно встречается с кем-то ещё. Я не знал с кем, но меня всё устраивало.

Из-за пацана я слегка задержался, и когда добрался до «Гнутого зубила», она уже натянула свой топ.

– Привет, – сказал я, наклоняясь за коротким поцелуем.

– Привет, Алекс.

– Готова?

– Ага.

Мы пошли обратно: Диана жила в четырёх кварталах отсюда. Паренёк уже успел скрыться, поэтому я не счёл нужным рассказывать о стычке, но когда мы добрались до маленькой – даже меньше моей – квартирки Дианы и я притянул её ближе, она спросила:

– Это пистолет у тебя в кармане, или ты просто рад меня видеть?

Я подумал: знает ли она, что перефразировала Мэй Уэст?

– Вообще-то, – сказал я, улыбаясь, – это нож.

Я достал его и рассказал, как он у меня появился.

– Ух ты, – выдохнула она. – Красивый.

– Ага. Отличный сегодня день.

Теперь уже она улыбнулась.

– И будет отличная ночь.

Мы прошли в крохотную спальню. Мою предыдущую встречу с Лейси можно было назвать весьма атлетичной, но с Дианой у нас всегда был нежный, игривый секс. Она провела на Марсе с десяток лет, и это сказывалось на мускулатуре, типичной для местных долгожителей. Я не мог вернуться на Землю по юридическим причинам; Диана застряла здесь, потому что не вынесла бы земной силы тяжести. Но как-то мы всё же справлялись; и тогда, и сейчас. И я был искренне рад её видеть.

* * *

Никакого Исторического общества в Нью-Клондайке не оказалось, но оно и понятно – такие вещи не создаются, пока творится история. Утром я отправился на верфь и в первую очередь заглянул в главный офис – лачугу между двумя брошенными тушами кораблей. Начальником верфи была Берта, хриплая старая баба с ёжиком почти белых волос.

– Привет, красавица, – сказал я на входе. Мелькнула мысль: вот почему «привет, красавица» люди всегда воспринимают всерьёз, а если скажешь «привет, гений» – решат, что это издёвка?

– Привет, Алекс. Что нового?

– Да вот, работа появилась.

– Только без драк, ладно?

– Да почему все так уверены, что я начну драться?

– Два слова: «Джим Скукум».

– Ладно, уела. Но меня сегодня интересует другой корабль.

Она жестом указала на экран компьютера.

– Какой?

– Некий «Б. Травен».

– Господи, – сказала она.

– Что?

– А ты не знаешь?

– Чего не знаю?

– Про «Травен».

– А что с ним?

– Это ж корабль смерти.

Я вскинул брови.

– В смысле?

– Как ты попал на Марс?

– Я? Прилетел на дешёвом лайнере. Не помню, как назывался. «Сагет», «Сагино» – что-то такое.

– «Саган»?

– А, точно.

– Хороший корабль. Уже восемь рейсов на счету.

– Верю на слово.

– И долго вы летели?

– Господи, да не помню я.

– Вот именно. Ты и не должен помнить, потому что на «Сагане», да и практически везде, используют гибернацию. Погружают пассажиров в криосон, а по прибытии на Марс размораживают. Такие корабли летают по гомановской траектории – она требует мало энергии, зато очень много времени. Время в пути, если вылететь в оптимальный момент, составляет двести пятьдесят восемь земных суток, но для пассажиров всё проходит в мгновение ока. На «Травене» была такая же система – все спят, и только боумен следит за порядком.

– Боумен?

– Человек, который не спит в полёте и присматривает за пассажирами. Назвали вроде в честь какого-то Боумена из старого фильма.

– А, понятно, – сказал я; этого Боумена я знал. – Но что-то пошло не так?

– О, ещё как. Боумен свихнулся. Будил пассажиров по одному и насиловал. К тому времени, как им удалось послать весточку в Лунапорт, было поздно. Орбитальная механика – штука такая; перехватить корабль, несколько месяцев идущий к другой планете, практически невозможно. Шумиха тогда стояла невероятная, но… тебе сколько лет?

– Сорок один.

– Ты тогда был совсем ребёнком.

– Дугал Маккрей из полиции тоже не вспомнил, – сказал я, оправдывая своё невежество; не представляю, как я пропустил это в школе. Наверное, была пятница. Кто вообще оставляет на пятницу такие важные темы?

– Ну так Мак примерно твоего возраста, – заметила Берта, оправдывая и его.

– В общем, понятно, почему один мужик на меня набросился, когда я об этом заговорил. Он был на том корабле.

– А, – сказала Берта. – Тебе-то от него что понадобилось? Ты даже не знаешь про «Травен», уж явно не информацию собираешь, как некоторые.

Естественно, я тут же навострил уши.

– Некоторые?

– Да есть тут… писака.

Я моргнул.

– У нас есть местный писатель?

– Эй, Нью-Клондайк – это не только «Гнутое зубило» да «Герти Бриллиантовый зуб».

– Да, ещё есть зал Галли, – сказал я. – Про зал Галли не забывай.

Берта фыркнула.

– Ты слышал про Ставроса Шопацкого?

– Он первым сколотил состояние на ископаемых. Ну, после Вайнгартена и О’Райли.

– Именно. Он купил у Говарда Слэпкоффа кучу земли под куполом. Но ещё он писал приключенческие романы; мой отец ими зачитывался. В общем, он завещал, чтобы один из его домов отошёл писателям как место для работы и отдыха. Авторы с Земли подают заявки на поездку, им оплачивают все расходы, и они прилетают сюда писать всё, что хотят. Обычно проводят здесь где-то полгода, а потом возвращаются.

– Понятно, – сказал я.

– Сейчас вот книгу о «Б. Травене» пишет.

– Насколько я понимаю, корабль до сих пор перевозит пассажиров, только под другим названием, – сказал я.

– Серьёзно? – ответила Берта. – Под каким?

– «Кэтрин Деннинг».

– А, так это «Травен»? Интересно. Да, она ещё в строю. – Берта посмотрела на монитор. – Летит сюда, кстати. Должна прибыть в пятницу.

– Скажешь, когда приземлится? Хочу на неё посмотреть.

– Ты так и не сказал, что у тебя за интерес.

По тону стало понятно: пока я не почешу ей спинку, она не почешет мне. Поэтому я ответил:

– Я ищу груз, который прилетел с Земли, ещё когда она ходила как «Б. Травен».

– С того времени лет тридцать прошло. Уверен, что на борту остались зацепки?

Я улыбнулся.

– Попытка не пытка.

* * *

Мой кабинет находился на втором этаже двухэтажного здания. Вместо