Венда собралась идти дальше.

— Подожди! А когда здесь тает последний снег?

— Обычно в середине мая.

В глазах Венды мелькнул страх.

— Ты чего испугалась? — спросил Валдис.

Ее губы едва заметно дрогнули.

— Ты стал таким странным. Загадочным. Опасным.

— Ты приказала мне стать ученым. Ученый и должен быть подозрительным и загадочным.

— Это ужасно, — сказала Венда и засмеялась, будто стараясь себя подбодрить.

— Возможно, что все ваши несчастья от омелы или от ведьминых метел. Может быть, на них паразитирует какой-то микроорганизм, выделяющий органическое вещество, ядовитое для человека?

— Нет, — в раздумье покачала Венда головой.

— Почему?

— Не знаю. Просто я так думаю.

— А под домом нет водяной жилы? По-моему, на лугу бьют родники?

— Нет. Вообще-то сыро. Про омелу сказано, что на хвойных деревьях она встречается редко.

— Хм! А ты знаешь, какие бактерии или клещики живут в ведьминых метлах?

— Не знаю.

— Вот видишь, абсолютное невежество.

Венда не ответила.

— А сами вы болели когда-нибудь?

— Да, как и все. На прошлой неделе у меня был насморк.

— Ясно. А вы приносили омелу в комнату?

— Нет.

— Ясно. А травами лечите?

— Нет.

— И никто в вашем роду этим не занимался?

— Пойдем, — сказала Венда. — Бабушка тебе лучше обо всем расскажет.

Сердце Валдиса заколотилось. Он перешагнет порог дома, увидит комнаты, в которых спали больные мужья ведьм, а потом стояли их гробы, увидит самую первую ведьму волости, старую Сакристину, ее дочь Валлу, по которой когда-то сохли парни. Он с недоверием, словно во сне, взглянул на Венду: неужели вот эта девушка — внучка старухи — его любимая?

Из-под клети выскочила черная маленькая собачонка и принялась громко лаять.

— Тихо, Зутис! — прикрикнула не нее Венда. Собака умолкла, стыдливо опустила уши и хвост. Валдис посмотрел на пологую крышу пристройки, покрытую серым толем. Кое-где на крыше виднелись сероватожелтые пятна. То ли семена омелы, то ли осыпавшиеся лепестки цветов. Скорее всего лепестки цветов, потому что стояла лишь середина июня. А может быть ни то и ни другое.

Из клети вышла сгорбленная женщина с приятным лицом. Валдис взглянул на нее. «Да, еще вполне», — подумал он и поздоровался.

— Здравствуйте, здравствуйте, добрый человек! — ответила женщина. Голос у нее был старческий.

— Бабушка, это Валдис, о котором я рассказывала, — сказала Венда.

«Ого, бабушка Сакристина! — удивленно подумал Валдис. — Ей же должно быть не меньше семидесяти пяти, а то и больше».

— Хорошо, доченька, что мне его показала, не побоялась, — сказала старуха и взгляд ее потемнел.

— Где мама? — спросила Венда. Валдис опять с удивлением отметил, что вопрос звучит чертовски банально, словно над матерью ее не висело проклятье. В отношениях между женщинами Валдис не почувствовал никакой таинственности. Этот факт многое облегчал. Он-то готовился к нелегкой психологической борьбе, к неожиданным поворотам в разговоре.

Из дома вышла Валла, цветущая женщина с располагающей, даже притягивающей улыбкой. Так же улыбалась и Вендига. Валла подала Валдису руку. И хотя он переключился — стал сдержанным, холодным, принял ужасно ученый вид, привлекательность женщины не оставила его равнодушным. От всей ее фигуры, от лица, от обнаженных по локоть рук исходило удивительное обаяние. Валдис рассмеялся.

— Только сумасшедший может назвать вас ведьмами.

В глазах Валлы мелькнул страх. Старуха бесшумно вытерла нос уголком передника и сказала:

— Держи ухо востро, сынок! Беда тебя за каждым углом подстерегает.

— Хорошо, бабуся, — ответил Валдис. — Я сделаю все, что смогу, чтобы упрятать беду в клетку.

— Да поможет тебе бог! — сказала Сакристина и осенила Валдиса крестом. «Ого! Ведьма в бога верит!». Валдис еле удержался от смеха.

— Он спрашивает, не занимался ли кто в нашем роду колдовством, наговорами или знахарством, — вмешалась в разговор Венда.

Старуха подняла на Валдиса свои выцветшие глаза и, отступив несколько шагов, села на лавку.

— Матушка моя занималась, — сказала она. — Перед смертью просила никогда больше этого не делать. Мы пообещали и слово свое сдержали. И Венда клялась.

Валдис улыбнулся.

— Жаль. Это значит, что Вендига никогда не сможет работать у нас лаборанткой. Ведь, как говорится, смешивать вещества — наше главное занятие.

Старуха пристально посмотрела на молодого мужчину.

— Нет, нет, этого лучше не надо! От этого лучше подальше.

— Но бабушка! — возразила Венда. — Там же работают ученые. Настоящие ученые.

Старуха промолчала. Казалось, она и не слышала протестующих слов внучки.

Потом Валла пригласила их в дом, наказав долго не задерживаться.

— Воздух-то на улице лучше, — как бы извиняясь добавила она.

Кухня была обыкновенная, как в любом старом деревенском доме. Этот дом ставили лет пятьдесят назад, но сохранился он хорошо. Только крышу меняли два раза. Валдис обследовал стены, потолок, пол, печную кладку, мебель. В большой комнате стоял роскошный телевизор — лучше, чем у него в Риге. Полки с книгами. Валдис присмотрелся. Да, вон она, «Генетика» Екаба Меллезера. «Интересно, с дарственной надписью?» — подумал Валдис с любопытством, но книгу не взял и ничего не спросил. Сердце кольнула ревность: уж не засматривался ли и Екаб на свою красивую соседку? Конечно, куда ему до Екаба, автора многих интересных книг.

Во второй, меньшей комнате было холодно. Казалось, сюда совсем не заглядывает солнце. Пахло пылью. В углу за шкафом ютилась Сакристина. На стене висела старинная ксилография с надписью латинскими буквами «Vallonia».

— Ясно, — сказал Валдис.

Венда подняла на него глаза.

— Что под штукатуркой? — дотронулся Валдис до стены пальцем.

— Дранка, — ответила Валла.

— Ваше имя оттуда, не правда ли? — Он показал рукой на ксилографию.

— Да. — Валла улыбнулась.

Дочь посмотрела на нее вопросительно. Взгляд этот Валдис уловил.

— Простите, — сказал Валдис. — Сейчас я начну задавать не совсем приятные вопросы.

— Пожалуйста!

— Где спали все эти несчастные мужья?

Валла открыла дверь в большую комнату.

— Вон там, возле окна, спал мой отчим. Там же, где спал всю жизнь, пока не женился. Не хотел менять свои привычки, хотя зимой из окна дуло. Моя кроватка стояла тут, за печью. Помню, как по утрам я настороженно следила за ним из-за печки. Когда просыпался, кровь сплевывал.

— А другие?

— Тут, в маленькой комнатке… Кровать стояла точно так же, как сейчас.

— Ясно.

Венда засмеялась.

— Ты чего смеешься? — обратилась Валла к дочери. В голосе ее слышалось осуждение.

— Ой, мамочка! Я представила себе, что Валдис — Шерлок Холмс. Сейчас все для него станет ясно.

— Шерлок Холмс? — переспросил Валдис и добавил — Преступников, которых искал он, найти было в сто раз легче, чем вашего тайного врага, предателя и мучителя. — Потом повернулся к Валле — Скажите, пожалуйста, только откровенно, проклятье, которое якобы висит над вами, — не пустая болтовня,