Зато пузырек понемногу увеличивался в объеме. Потратив все имеющиеся макры хаоса, добился того, что диаметр пространственного хранилища увеличился процентов на двадцать. Но это диаметр, если вспомнить геометрию, объем увеличился гораздо больше.

Я начал по одному перекладывать в него гранатовые макры. Последний влезать не хотел, но, как говорится, где семерым тесно, там и восьмой влезет. В случае с двенадцатым поговорка тоже оказалась верна. Загнал-таки двенадцатый макр в инвентарь.

— Ну вот, — сообщил я удовлетворённо, поднимаясь на ноги, — Теперь у меня макров при себе как бы нет. Можно обыскивать.

Мы вернулись к зданию тюрьмы. Миша с Виктором остались ждать на лавочке, а Катя, разумеется, пошла со мной. На пропускном пункте нас развели по разным помещениям.

Обыскивали меня со всем тщанием и со знанием дела, в том числе использовав макроискатель, прибор, способный обнаруживать макры наподобие металлодетектора. И даже дали обнюхать собаке, но ничего запрещенного не нашли. Как я и предполагал, пространственный карман находится не в физическом мире. Обнаружить его приборно невозможно.

Меня перевели в тамбур, где я дождался Катю, которую обыскивали почему-то дольше меня. Осознавать, что ее сейчас лапают, где хотят и как хотят, было очень неприятно.

Когда она, наконец, тоже вышла в тамбур и увидела мой насупленный вид, сразу поняла, почему я так мрачен.

— Макс, у тебя только молнии в глазах не сверкают. Не надо так переживать. Меня обыскивали женщины и делали это очень деликатно.

— А чего так долго?

— Ну мне же нужно время, чтобы привести себя в порядок, — она улыбнулась, — Это ты рубаху в штаны заправил и пошел. Мне нужно времени немного больше.

— А, извини, не подумал об этом.

— Там какой-то служитель шутил, что они строго соблюдают регламент досмотра лиц разного пола даже при использовании поисковых собак. Уверял, что кобелей к женщинам не допускают.

— Шутник… — прокомментировал я кисло.

К нам вышел один из тюремных надзирателей и проводил в комнату свиданий, где нас с Катей заперли одних. «Дядюшку» привели минут через десять.

— Заключенный Крауз, отбывающий наказание за контрабанду для свидания с родственниками доставлен, — доложил кто-то кому-то за дверью.

После этого дверь отперли и завели герона, одетого в тюремную робу.

— Время свидания — десять минут, — сухо сообщил надзиратель, — Напоминаю, передавать заключённому ничего нельзя.

С «дяди Крауза» сняли наручники и вышли, оставив нас одних. Герон уселся на стул, привинченный к полу, закинув ногу на ногу. Он оглядел нас с Катей с каким-то веселым удивлением, а форма наших зрачков его прям-таки обрадовала.

— Не знал, что у меня есть такие симпатичные племянники, — выдал он, — Как вы сюда вообще попали? У вас есть местные документы?

— Документов нет, — сказал я и пояснил, — Как я понял, в город на заработки съезжается много народу из сельской местности. Здесь у половины нет документов.

— Вот как. Не знал, — Крауз покривился, — Я вообще здесь был проездом… проехался на десятку… мой пример должен стать для вас уроком, дорогие племяннички. Вот так бывает, если сунешься в новый для тебя мир, не зная его законов.

— Мы это уже поняли. Но… спасибо за совет.

— Напомни, кто вас сюда отправил? — спросил герон, пропустив мое спасибо мимо ушей.

— Харах.

— Харах, — повторил «дядюшка», — Рад, что Харах меня не забыл. Только не вполне понимаю, что он от меня хочет. Мне здесь сидеть еще почти десять лет.

— Он просил вам кое-что передать, — сообщил я.

— Передать? — удивился герон, — Ну хорошо, слушаю внимательно.

— Вы не поняли. Он просил передать… лично в руки.

— Вы серьезно⁈ — Крауз не смог скрыть охватившее его возбуждение, — Это то, что я думаю? А? Гранатики?

— Они самые.

— Тогда давай их сюда! — радостно выпалил Крауз.

Я его радостного возбуждения не спешил разделять. Мне бы прежде хотелось понять, что он сделает с этими макрами. Герон правильно истолковал мой вопросительный взгляд.

— Вы что, не в курсе? Они для портального переноса. Давайте-давайте, — добавил он нетерпеливо, — Мы сейчас отсюда свалим.

Я извлек из инвентаря гранатовые макры и ссыпал их в протянутые ладони Крауза. На лицо герона набежала тень разочарования, но лишь на одно мгновение.

— Макры первого уровня, — сообщил он виновато, — Извините, племяннички, портал выйдет только на одного.

Я не успел ничего предпринять, дядюшка Крауз исчез в гранатовой вспышке. Напоследок он что-то выкрикнул про то, что постарается нам помочь. Как именно он поможет, герон не договорил. Его не стало.

Он пропал, а мы остались в тюрьме. Где-то заверещал сигнал тревоги. Надзиратели поспешно открывали запертую дверь. Катя схватила меня за руку и затащила в ближайшую тень и сделала это вовремя.

— Где они⁈ — закричал вбежавший первым, — Не оставляйте дверь открытой. Могли уйти в невидимость.

Кто-то кинулся закрывать дверь обратно, но нам с Катей хватило времени, чтобы переместиться в коридорную тень. Теперь сирена орала по всей тюрьме, закладывая уши. Все куда-то бежали и кого-то ловили. Мы воспользовались общей суматохой и выбрались из здания по теням.

Если были здесь маги, способные нас засечь, они нам не попались. Мы материализовались перед Виктором и Мишей, расслабленно сидящими на скамейке. Они тоже слышали рев сирены, но, видимо, посчитали, что их это не касается.

— Миша, не спи, — гаркнул я в ухо оборотню, заставив проглотить зевок, — По коням!

— А как же режим секретности? — спросил Миша, забираясь на место возницы в гравикаре, который я активировал прямо здесь перед тюремным крыльцом.

— Полетел к чертям! Гони!

Уголек рванул вдоль по мостовой. Гравикар летел, не касаясь земли, уходя на поворотах в занос. За нами гнались все, кто только мог. Техника, кавалерия, собаки, даже аэроплан за нами послали. Но догнать нас не мог и аэроплан. Скорость под двести километров в час в этом мире пока считается фантастической.

Одним словом, уходили весело, с переполохом. Шухеру навели с большим запасом. Городские власти расхлёбывать будут еще долго. Мы далеко оторвались от погони и в межмирье перебрались спокойно без суеты. Дальше