На моем уровне прохладно. Я сразу замечаю это, выходя из опустевшего лифта, все еще сохраняющего тепло нижних уровней. Тут градусов девять, не больше. Хорошо, что в прошлом месяце я утеплил двери полимерами, которые удалось раздобыть через знакомых на распределительном терминале. Правда, стоило это почти трех окладов, но, к счастью, Келли тоже вышла на работу и как раз вовремя.

Вот и мой блок, вот и моя дверь в самом конце коридора. За ней двадцать один квадрат моего чудесного дома.

– Ты сегодня поздно, – настороженно говорит Келли, заглядывая за мое плечо. Я торопливо закрываю дверь, и мое лицо растягивается в улыбке.

– Да что с тобой?

Я просто протягиваю билет.

– Так там будет сам фискал? – Гай страшно возбужден и задает этот вопрос уже седьмой раз, не замечая этого, а я, не уставая отвечаю:

– Нет. Фискал будет ужинать с директором в нулевом классе, его можно будет увидеть только с первого. А мы во втором. Да и все равно, с ним нельзя разговаривать.

– А я бы спросил, – не унимался сын, – спросил бы, можно ли отправиться на денек на Землю, поиграть в настоящий гольф.

Гай не знал, что такое гольф, но видел однажды зеленые поля по телевизору и загорелся ими.

– Не болтай глупостей, – прикрикнул я, – и подойди к маме, пусть поправит тебе галстук.

Гай вернулся через минуту с Келли. Она выглядела изумительно, в платье, которое хранила со своего выпускного вечера.

– Ну, как? – грустно спросила она.

– Я все узнал. Это не ошибка. Один билет действительно предназначался в наш отдел и наверняка достался бы боссу, если бы в прошлом квартале директор ясно не дал понять, что очень недоволен его работой. В общем, решили распределить случайным образом. И вот! Я у тебя просто везунчик, – я чмокнул ее в кончик носа, – все документы я уже подписал, курс по поведению прослушал. Часть платы за банкет, конечно, вычтут из зарплаты, зато рацион выдачи витаминов сократили только мне и тебе, кроме витамина Д, разумеется. Это вроде как компенсация за настоящие фрукты на столе.

– Да я не о том, я о платье.

Швы неподходящей ниткой выдавали ночную кройку.

Я обнял Келли и поцеловал так страстно, как мог.

– Ты великолепна!

– Спасибо. Ты тоже. Боже, Нуберт, настоящие фрукты!

Она упорхнула к зеркалу.

Три часа до начала вечера, но мы придем за час. Во втором классе столики не нумерованы, и я хочу занять поближе к фонтану.

Вышла Таша. На ней маленькое лиловое платье. В ее огромных глазах одновременно смущение и восторг.

Поднимаю ее на руки.

– Таша, сегодня ты увидишь настоящий праздник и попробуешь настоящий фрукт, и даже десерт. А может быть увидишь фискала.

– И я хочу!

– Да уймись ты, Гай!

Я ни разу не был в банкетном блоке. Только на фотографиях видел и в передачах о праздновании юбилея директора. Он глубоко в недрах Нового Ганновера и добирались мы сюда больше часа, а потом уткнулись в очередь перед огромными дверями своего классового уровня. Банкетный блок разбит на шесть уровней: четыре класса, премиум, он же нулевой, и кухня. Сложно представить, что находится в первом классе (я боюсь говорить про премиум), но наш зал поражал с первого взгляда. Да, тут был настоящий фонтан, прямо у перегородки из зеленых искусственных лиан, оделяющих нас от следующего уровня, а амфитеатром от него располагались ряды столиков. Под потолком горели яркие лампы и летали цветные гелиевые шары, а чуть ниже четыре экрана показывали нам водопады, небо и оркестровую яму. Под ногами настоящий, хотя и потертый ковер.

– Боже, боже, Нуберт!

Нас обыскали на входе, включая Ташу, мы сдали двести бонов в залог за случайно разбитую посуду и прошли в зал. Я вел под руку Келли, уже не скрывающую слез радости. Гай и Таша впереди, в шаге от нас. Мы следуем к выбранному столику.

Вокруг сносная компания: помощник начальника отдела комплектации с женой, бригадир шестой вахтовой группы с двумя сыновьями и мой бывший босс с омерзительно хихикающей супругой. Могло быть и хуже. Мы подошли к нашему столику. Белая скатерть, четыре салфетки (надо предупредить детей, что пользоваться ими не желательно), маленький искусственный цветок. Дети забрались на свои стулья, а я помог Келли присесть на свое место, не помяв платье. Вокруг шум и звон расставляемой посуды, смех, приветственные возгласы.

Официант положил передо мной листочек меню без обложки.

– Выбрать можно только одно из категории, но не больше трех. Десерт стандартный, но можно выбрать фрукт – предупредил он.

Мы долго совещались. В итоге я взял котлету – пятнадцать процентов настоящего мяса, гарнир – он был стандартным – местные грибы, салат из свежих салатных листьев с тофу. На десерт выбрал фрукты – яблоко и грушу, хотя мне хотелось половинку кукурузы с маленьким кусочком настоящего сливочного масла, но Келли убедила меня, что лучше взять фрукты и не те, которые выбрали детям, чтобы потом поделиться с ними. Справедливо. Я взял ром, а Келли некрепкое дрожжевое пиво.

Потом мы ждали заказ и обменивались улыбками. Таша сделала огромные глаза, когда ей принесли виноград – целую ветку, не меньше десятка виноградин. Она обещала нас угостить, но мы категорически отказались, кроме Гая. Но когда ему принесли заказанный абрикосы, один пришлось отдать злопамятной младшей сестре.

– За Новый Ганновер и за нас, – поднял я маленькую рюмку, Келли улыбнувшись, слегка стукнула по ней своим стаканом:

– Спасибо тебе! Чудесный вечер.

Потом была музыка, но мы сидели на местах, пока не заметили на экранах, что в первом классе некоторые пары начали танцевать. И я пригласил Келли.

– Как на выпускном вечере, – шепнула она мне в ухо.

Прошло несколько минут, но танцевали лишь две пары, и подошедшие официанты настойчиво попросили нас вернуться за столики. Все правильно, скоро должен был говорить тост директор. В этом году было о чем сказать. Доходы Нового Ганновера впервые за квартал превысили сорок миллиардов бонов. Как говаривал директор – сопоставимо с годовыми доходами небольшого государства на Земле вроде Франкии или Франции.

– Папа, мне нужно в туалет.

Словно гром, среди тишины. Слушающие тост директора с большого экрана за соседним столиком недовольно зашикали.

– Таша, я же предупреждал!

– Ну, мне нужно.

Я посмотрел на часы. Еще не меньше двух часов до конца