В последний момент я развернулся и ударился спиной о покрытую льдом скалу. У меня так резко перехватило дыхание, что в глазах засверкали звезды. Я соскользнул вниз по склону, крепко прижав к себе детеныша, и наконец опустился на землю, тяжело дыша.

Просидел так несколько мгновений, пытаясь осознать все последствия побега Сила.

Крошечный дракончик вскарабкался мне на шею и уткнулся в меня носом. Из-за его ледяной мордочки по телу пробежала легкая дрожь. Я запрокинул голову, вглядываясь в холодное ночное небо. Поглаживая дракона, сказал:

– Что ж… Наречем тебя Вексус, маленький надоедливый баламут.

В ответ детеныш запищал, взбудораженный своим первым грандиозным приключением. Он был плотью и кровью Дома Чревоугодия.

Еще несколько секунд я смотрел в небо, надеясь разглядеть переливчатую чешую, поблескивающую в лунном свете, но вокруг было тихо.

Этой ночью не было смысла даже пытаться выследить Сила. К тому времени, как я вернусь в замок вместе с Вексом и соберу поисковый отряд, дракон уже давно скроется.

Я поднялся на ноги и потянулся, радуясь способности к быстрому восстановлению.

В отличие от необъяснимого случая во время нападения дракона, когда мы спасали Векса, сейчас я оказался цел и невредим. За исключением проклятых драконьих ран, которые так и не зажили.

Я прижал к себе детеныша и снова взлетел в небо. Мысли разбегались в разные стороны. Доставив малыша обратно во временное пристанище, я провел остаток ночи, изучая все, что только можно было найти, насчет драконьей одержимости.

Для меня стало тревожным открытием то, что у Сильвануса из головы не выходила Адриана.

Проще всего было объяснить это тем, что дракон увидел ее в подземелье, и образ девушки по какой-то причине запечатлелся в его сознании. А может, это было как-то связано с данной нами клятвой на крови.

Но имелась еще одна вещь, которой нельзя было пренебречь.

Я не мог отделаться от мысли о том, а не связано ли все это с моим личным проклятием.

И было ли на мне проклятие? Я так до сих пор и не понял, в этом ли все дело или же мне просто не везло.

Сорок два

Адриана Сент-Люсент

Как только все стихло, я встала, надела черное платье (кажется, это было первым правилом любого хорошего шпионского романа) и на цыпочках вышла в коридор.

Переждав несколько секунд, бросилась к королевской библиотеке. Честно говоря, мне очень повезло, что по пути меня не угораздило влететь головой в стену, а шею не свело от того, как я постоянно крутила головой, проверяя, не следят ли за мной.

Я держалась в тени, а про себя молилась об удаче. Меня охватило безмолвное ликование, когда я добралась до места назначения, не встретив ни души.

А точнее, Вэл с ее проклятой способностью выслеживать меня.

Я закрыла за собой дверь и оглядела помещение.

В типичной манере Дома Чревоугодия, это было просто пиршество для любого книголюба.

Пару секунд я наслаждалась бесконечными полками, хоть и ненавидела себя за то, что мне здесь настолько понравилось.

Темные блестящие шкафы были заставлены книгами в кожаных переплетах, с тиснением и позолотой на корешках. Полы устилали тканые ковры, а вокруг огромного камина стояло огромное же количество мягких кресел и кушеток.

Не считая одного едва горящего светильника в глубине зала размером с собор (я надеялась, что его тут оставили по ошибке), тут было темно и пусто. Я попала в идеальное место для того, чтобы свернуться клубочком с детективным романом и погрузиться в чтение, перелистывая хрустящие, как сухие листья, страницы.

Увы, единственная тайна, которую мне предстояло разгадать, была связана с драконами.

Несколько секунд я прислушивалась, но не уловила никаких звуков: ни шелеста страниц, ни тихого дыхания, ни скрипа стула. Меня это обнадежило: похоже, беспечный злодей, который был здесь до меня, просто оставил светильник зажженным.

Успокоившись, я принялась разглядывать таблички, расположенные в конце каждой полки. Благодаря золотому блеску мне удалось разобрать выгравированные на них слова.

Библиотека состояла из разделов, в которых было довольно легко ориентироваться, так что я сразу же отправилась к книгам о ведьмах, заклинаниях и зельях. Но радость моя быстро померкла. Завернув за угол, я наткнулась на принца. Он склонился над книгой… и читал – случай из ряда вон выходящий.

При виде него у меня все внутри сжалось. Он был единственным треклятым созданием во всем королевстве, с которым я больше никогда не хотела встречаться. Я была готова поклясться, что он знал об этом и оказался у меня на пути, просто чтобы позлить.

Я смотрела на его широкие плечи и взъерошенные каштановые пряди, которые золотились в теплом свете лампы. Казалось, не какая-нибудь любовница провела руками по его волосам и растрепала локоны, а он сам нервно почесывал затылок.

А это что значило? Принц так разволновался, или книга, которую он читал, вызвала спазм в его крошечном мозгу?

Когда дело касалось принца, трудно было сказать наверняка.

Поскольку он так и стоял ко мне спиной, я еще несколько секунд пристально смотрела на него, поначалу желая понять, чем он занят, а потом уже просто разглядывая его мускулистые плечи, туго обтянутые пиджаком.

Принц не имел права выглядеть так, будто был самой соблазнительной ошибкой Вселенной. Он весь состоял из резких линий и острых углов, за исключением чертова рта: в губах его чувствовалось что-то нежное, мягкое и порочное. И, конечно, принц умел ими пользоваться.

При одной лишь мысли о последней ночи, которую мы провели вместе, я вся загорелась. Мне вдруг захотелось, чтобы окно распахнулось и в комнату влетел порыв арктического ветра.

Принц был совершенно неприступен, даже когда не вступал в противоборство напрямую.

Вспомнив о том, как он целовал Вэнити, я вся похолодела. Он безжалостный повеса! Да и я не лучше: замерла и уставилась на принца, как и все его волоокие прислужницы.

Я попыталась тихо отойти, но Экстон вдруг оглянулся через плечо. Он пробежал по мне взглядом с таким видом, будто все это время знал, что я стояла у него за спиной.

Взгляд его потемнел. А я по какой-то непонятной причине затаила дыхание, хотя и сама не знала, чего ждала: то ли извинений, то ли какого-то знака, что он помнит о причиненной мне боли. Я не решалась уйти, хоть и понимала, что так уберегу и сердце, и разум. А может, он меня удивит?