Потом я долго орал на Василиса всякую чушь, а он подслеповато моргал. Мы зашли в холл, я поставил защиту от прослушки

– Молодец. Мы его спугнули. Сегодня же выкорчевать все кусты и промести всю территорию. Затем засыпьте тонким слоем песка и разровняете граблями так, чтобы были ровные бороздки – по ним сложно без следов передвигаться. И пустырь за забором тоже убрать.

Рукой я снял боль и слезливость с его глаз.

– Понял, – сказал он.

Я стал думать: то ли это слежка за мной, то ли пул охраны важных персон, которые скоро должны прибыть. Если первое – я засветился со своими ночными экзерсисами. Если второе – эти ВИПы не так уж и глупы. Решил подождать. На всякий случай проверил улицу перед входом. Вроде все чисто. Может, успели снять оба поста? На всякий случай проверил нашу защиту. Связался с Зитой-Гитой.

– Девочки, просыпайтесь.

– Хозяин, ты где?

– Я на улице, пойду в Универ сейчас. Только что обнаружил Черного на заднем дворе. Не волнуйтесь, но продумайте как, если что, будете обороняться. И сегодня самоподготовка – одна медитирует, вторая на стрёме.

– А что такое стрём?

– Быть внимательной. Слушать, что происходит вокруг. В случае нештатной ситуации выводить сестру из транса и связываться со мной. Я подумал, и решил ненадолго вернуться. Вбежал на свой этаж и сделал очень масштабную иллюзию: Коридор был завален старой мебелью, везде был толстенный слой пыли. Двери номеров были открыты, и в них тоже была старая мебель. Это так, на случай, если охрана у ВИПа будет правильная.

Потом я припустился в Универ. Слежки за мной вроде не было. Я зашел в какую-то подворотню и вышел уже облике крепкого молодого человека с не очень запоминающимся лицом. Было уже почти 10 часов.

– Клофиссия, представьте…

– Представь.

– Представь меня, как выпускника Красной школы с Дальнего острова с хорошими рекомендациями. Потом предложи осмотреть работы по подготовке фасадов. Я там устрою некоторое представление, и ты предложишь стать мне стать Заместителем проректора по хозработе.

– Хорошо.

Я сделал себе глубокую красную ауру. Входя в ворота Университета, я на всякий случай ей сказал:

– Вхожу. Красный-красный.

Она мысленно хихикнула

Когда я приблизился, она помахала мне, и я подошел к группе весьма помятых деканов и замов деканов. Отдельно стоял зам проректора по АХО. Как и все они, желчный дедок со скряжистым выражением лица.

– Ну, вот и прибыл молодой человек с Дальнего острова. Как там Вас?

– Туттер, госпожа Ректор.

– Да, точно, Туттер. Он имеет хорошие рекомендации после окончания Красной школы и хочет попробовать себя по административной линии.

Деканы кисло на меня посмотрели. Головы у них болеть уже были не должны, но им совершенно не нравилось работать с самого утра.

– Предлагаю до начала совещания осмотреть подготовку зданий.

Зам по АХО крякнул – камень в его огород. Но делать нечего, повел. Попытался сразу пойти дальше, мимо первого корпуса. А там было на что посмотреть: покрашено пятнами, окна заляпаны, вокруг грязно.

– В чем дело Ференц? – строго спросила ректор.

Он начал что-то мямлить, что подрядчик обещал исправиться. Через забор на него смотрел здоровенный детина и нагло улыбался. Все мялись, им было неинтересно. Тогда я подошел к ректору:

– Госпожа ректор, у нас на Дальнем проводилось много работ по ремонту, и я отвечал за работу с подрядчиками. Разрешите, я попробую с ним поговорить. Мне кажется, это мой клиент.

– Извольте.

Я повернулся к наглецу.

– Уважаемый, извольте подойти и отчитаться о ходе работ. А также о том, почему они столь неподобающего качества.

– Тебе надо, ты и подходи.

Я снял с пояса Хлыст. Затем легким движением Хлыста отвесил ему пощечину. Все заинтересовались, а новый Красный Декан вполне оценил филигранность удара.

– Я еще раз повторяю, подойдите и объясните, почему работы столь низкого качества?

Вокруг собрались работяги не только с этого дома, но и с соседних. Кто-то из деканов дернулся, но ректор подняла руку.

– Сука! Что ты делаешь!

Легкое движение и не менее оглушительная пощечина, уже с другой стороны.

Он, как черт из табакерки, бросился ко мне. Небольшой шаг навстречу и в сторону, легкое движение рукой и он, совершая невероятный кульбит, падает плашмя на спину, поднимая облачко пыли. Начинает подниматься. Опять несколько легких движений Хлыстом и из распоротой на заднице одежды начинает сочиться кровь. Из следов от ударов легко читается слово «Хам». Все начинают улыбаться, а Красный декан подбирается поближе. Аура моя не меняет цвет вообще: Устойчиво красный.

Он трет свою задницу, видит кровь, впадает в ярость и кидается на меня, доставая нож. Легкое движение рукой с Хлыстом на ближней дистанции, и нож улетает далеко вверх. На этот раз движение к нему навстречу, и я второй, тентаклевой рукой ловлю его за горло, нажимая на болевые точки. При этом немного приподнимаю над землей. Его глаза вылезают из орбит от боли. В этот момент я ловлю его взгляд, и вдруг он понимает, что в моих глазах смерть. Страшная. При этом я протягиваю руку с хлыстом и ловлю падавший с высоты его нож. Потом делаю легкое движение кистью, и нож втыкается, пробивая насквозь штакетину забора как раз напротив груди его товарища, который хочет прийти ему на помощь. У того желание вмешаться явно ослабевает.

Я, держа его за шею на грани болевого шока, еще раз повторяю вопрос:

– Почему работы столь низкого качества?

Он ломается, а по штанам растекается безобразное пятно. Он пытается что-то сказать, но не может. И при этом не может оторвать взгляд от меня. Я чуть-чуть ослабеваю руку, которая его держит. Он начинает лепетать какую-то чушь: Что, мол, краски не было, что рабочие плохие…

– Плохие, говоришь?

Он пытается кивнуть.

– Ну-ка иди сюда, – я подзываю обстоятельного работягу средних лет. – Теперь ты старший. Этих двоих, – я показываю на прораба и его явного подельника, – на уборку мусора. Начинают в восемь, заканчивают в двадцать один. Без обеда. Минута простоя для каждого – один удар хлыстом. Буду проверять сам. Каждый день.

– Хорошо, – а сам глаза прячет. Понимаю, запугали они их тут.

Я подзываю его подельника. Тот прячется за людей, но они его выталкивают. Он, трусливо озираясь, подходит. Я подманиваю его пальцем