С Хурджином у Кузьмы Демьяныча сложились очень интересные отношения. Попытка навязать троллю классический фехтовальный поединок закончилась тем, что синюк исполнил что-то вроде капоэйры — оперся на руки и вманал киборгу обеими колонноподобными ногами в грудную клетку. Вахмистр улетел к парапету с дикой матерщиной, потом — встал, подкрутил усы, перехватил меч каким-то хитрым хватом и принялся лупить тролля везде и сразу, и со всех сторон.

Хурджин пытался поймать его, и надавать лещей но — тщетно. Перепелка уклонялся, экономно отшагивал — и снова бил тролля деревянным мечом. Тогда синий просто сел на пол по-турецки и сказал:

— Так-то я больше не играю, — и дальнейшее лупцевание деревяшкой не принесло никакого результата. Тролль сказал только: — Вредный и злой старик, однако!

На старика Перепелка обиделся и попытки тренировать тролля бросил. Зато — кому-то там позвонил, пообщался — и нам доставили наручи и поножи как раз Хурджинова размерчика.

— Конфискат, — туманно выразился бывший полицейский. — Носи, дурень, на здоровье.

Так или иначе — во второй половине дня, после того как все отоспятся и расчухаются, на крыше собиралось какое-никакое общество. И это день не стал исключением — я мучил штангу, Хуеморген, который никак не мог сдриснуть в свою командировку, болтался на турнике, Перепелка измывался над Шерочкой и Машерочкой, делая вид, что учит их фехтованию без щитов. Витенька всё еще спал в ванной — была у него такая привычка. Как сказали орчанки — у осьминога выдался стресс, для его тонкой натуры палить в людей из пистолетов — серьезное испытание. Не делал он такого никогда, а тут — ради Орды пошел на крайние меры.

Короче — все были заняты. И только я подвесил на штангу пару дополнительных радиаторов, догнав вес спортивного снаряда до ста пятидесяти килограмм, как на крыше появилась Эсси. Я обмолвился до этого, что у нас появилась новая сотрудница, но фурор все равно был произведен.

— Однако! — сказал Хурджин.

— Чтоб я сдох, — сказал Перепелка.

— Фу-у-у-у-у! — сказали Шерочка с Машерочкой.

А Хуеморген ничего не сказал, он вцепился зубами в перекладину турника и грыз ее, видимо, сдерживая гномские проклятья.

— Это Эсси, я нанял ее на должность… — я замялся, пытаясь отвести глаза от стройных сильных ножек, которые отлично так виднелись из-под одной из моих футболок, сейчас выполнявшей роль платья для эльфийки.

Нормальное получилось платье — оверсайз, до середины бедра. Черный — это всегда стильно. Нет, нет, ничего такого — футболка была чистая, выглаженная, и выделенная специально из стратегических запасов, на первое время, пока девушка не получит униформу. Какую-нибудь.

— …Уборщицы, — невозмутимо закончила за меня Эсси, помахав мне рукой. — Я как раз хотела спросить, где можно получить спецовку и инвентарь. Здравствуйте.

— Однако, — снова сказал тролль. — Так-то эльфиек-уборщиц не бывает.

— Будет, — повела плечиком девушка. — Так что, кто у вас тут главный? Кто-то выдаст мне спецодежду?

— Хуеморген? — я поставил штангу на стояки и, отдуваясь, встал. — Ты у нас главный снабженец. Берешь новую сотрудницу, не корчишь рожи — и едешь с ней в хозяйственный магазин. Раз у нас появилась ставка менеджера по клинингу — всё сделаем культурно. Купишь, что она скажет — в плане инвентаря. Хватит старыми труселями полы тереть, не солидно. Надо нормальными чистящими средствами обзавестись, швабрами там, то, сё…

— Щас я в лесенку сам с собой доиграю, мне еще восемь, девять, десять и одиннадцать осталось, — тяжко спрыгивая с перекладины, буркнул гном, стараясь отсрочить нежелательный для его национальной гордости момент сотрудничества с эльфийкой.

— А у вас тренировка? — поинтересовалась эта самая эльфийка и вдруг кивнула на брусья: — Можно?

— Нужно, — сказал молчавший Перепелка. — Привыкай к режиму.

— Йе! — коротко кивнула Эсси и вдруг — оп! — одним прыжком оказалась на брусьях.

Нет, она не отжималась: это был акробатический этюд, что-то вроде разминки на все группы мышц. Я такое на трансляции олимпийских игр видал, на соревнованиях по спортивной гимнастике. Только там на параллельных брусьях мужчины выступали, а тут… Короче, мои сальтухи по сравнению с ее навыками смотрелись бы явно бледно. Загляденье и сплошная эстетика!

— Это что, вы так по деревьям скачете в своем лесу? — спросила Шерочка.

— Нет, это она так мужиков наших увести хочет, потому ногами дрыгает. А ноги-то тощие, хочется взять — и покормить! — поддала жару Машерочка.

Эсси грациозно спрыгнула со спортивного снаряда, смахнула с лица волосы, подошла к двум огромным орчанкам, каждая из которых была выше ее на голову, оглядела их стати и спросила:

— Подеремся? После работы?

Сестрички переглянулись:

— Э-э-э-э… Ну, да! Подеремся!

Хуеморген, пыхтя, подтянулся одиннадцатый раз, отцепился наконец от турника и заявил:

— Я пошел заводить пикап.

Как будто электрокар надо прям заводить! Короче, разлад в наше общество я внес. Но все, что я увидел тут, на крыше, только еще больше убедило меня в собственной правоте. Да, эта девушка не похожа на то, что я себе вообразил. Никакая она не Ассоль, и не тургеневская Ася, похоже — характер стойкий, нордический. Ничего общего с фифами-эльдарками и со снобом-Финардилом. Еще бы — это ведь наш, советский Гаврила! То есть — наша, российская лаэгрима!

⠀⠀

*⠀ ⠀*⠀ ⠀*

⠀⠀⠀

Не успел пикап с гномом и эльфийкой отъехать с заднего двора, как всё завертелось со страшной силой.

Отворились двери «Надыма» — нам с крыши было их видать довольно хорошо — и на улицу вывалилась целая толпа ребят в кожаных жилетках с Густавом Игельшнойцхеном во главе. Владелец клуба выглядел дерьмово — на лице его легко читались следы беспробудного пьянства и явной психической нестабильности. Мешки под глазами, бегающие зрачки, землистый оттенок кожи, который подобает уруку, но не кхазаду, неухоженная борода и не…

— Ублюдок, мать твою, а ну, иди сюда, говно урукское, а? — заорал Игельшнойцхен без прелюдий, поднялся на крыльцо «Орды» и принялся колотить кулаками в дверь. — Сдуру решил науськать на меня народ, ты, засранец вонючий, мать твою, а? Клятвопреступник, лжец, выйди, выйди сюда если ты мужчина! Пусть все узнают какое ты редкостное дерьмо, сраный Бабай Сархан!

— Клятвопреступник? — воззрился на меня