Выручила монашка:

— Знаешь что? Все любят молодую картошку, вот. А… А жарят — старую!

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, заливаясь краской всё больше и больше. Ну точно, блин — прямо как две школьницы.

Хотя, нет. В отличии от школьниц, они обе прекрасно понимали, какими идиотками выглядят со стороны. Не дай бог, Илья с негром их слышали…

— Вот, вроде бы это ты сказала, — произнесла Марина, все силы убив на то, чтобы голос звучал отстранённо. — А стыдно почему-то мне.

— Знаешь, — отозвалась Лена. — Аналогично.

Марина рассмеялась первой, запрокинув голову и вцепившись руками в перила. Будто боялась упасть. Лена не выдержала — фыркнула и улыбнулась, смахнув с лица непослушную прядь. И — присоединилась к Марине.

Неприятно было признавать, но смех у неё был приятный — звонкий, даже мелодичный какой-то. Как у эльфийки, блин. Лена смеялась красиво и заразительно, и остановиться они обе смогли не сразу. Кажется, в этом уже было что-то истеричное.

— Картошка, — простонала Марина. — Блин, ладно. Никиту как-то придётся делить, мы обе это понимаем. Тут извини — на войне все средства хороши. Я уступать не собираюсь, ни по старшинству, ни… Короче — вообще никак. Это свободная конкуренция, подруга.

— Тамбовский волк тебе подруга, — буркнула Лена. Из её уст это прозвучало неожиданно органично. — Эссенции принимай давай, нам скоро выходить.

— Я в процессе. Ломку в бане пережду. Мне… Не хочу, чтобы кто-то смотрел, как мне фигово.

Лена просто кивнула. В её глазах, кажется, даже мелькнуло понимание. Они тут, если не считать Никиту, самые старшие. Единственные взрослые женщины. И показывать перед студентами слабость, выглядеть разбитыми и жалкими, не хочется им обеим.

— Еду с собой возьми, — сказала она. — И воду.

— Да, хорошо.

И вот — Марина в бане.

Правда, пошла она сюда не только потому, что не хотела проходить через ломку прокачки под чужими взглядами. Вчера, когда они ели шашлыки, Никита сказал, что приветствует любые эксперименты с Системой и её правилами, чтобы больше узнать о том, как теперь работает мир.

И Марине вдруг пришло в голову — а почему эссенции нужно есть? Что им требуется, чтобы раствориться? Слюна, или просто слизистая? Если последнее — так слизистая есть не только во рту. Так почему бы не попробовать другие, хм… пути поглощения.

Физическая форма у неё была хорошей. Выносливость была на семи, пока вчера не подняли, ловкость — восемь. И непонятно, она такая высокая благодаря бегу и фитнесу, или — благодаря отработке дурацких поз из Камасутры. После них иногда болят такие мышцы, о существовании которых в обычной жизни даже не знаешь.

Хотя, после йоги такая же фигня.

Силы у Марины было меньше — всего четыре. Но она и не стремилась никогда набирать мышечную массу, на рост качала только ягодицы.

Интеллект… Интеллект тоже четыре. Когда она сказала это Доброславу, он даже не стал скрывать свой высокомерный хмык. И фанатка его тоже.

Ну и ладно, ну и дура она — и что, убивать теперь за это?

Зато, до таких экспериментов с эссенциями до неё никто не додумался.

Основную массу кристаллов она поглотила, как полагается — через рот, как все, запивая водой и морщась от сменяющихся оттенков сладкого на языке. Приторно, аж жуть, особенно когда красные эски выносливости ешь.

На платочке осталось три эссенции разных цветов — с ними она и будет экспериментировать.

Сначала — нос.

А что? Там тоже слизистая, так ведь? Капли и спреи всякие ведь впитываются, да?

По крайней мере, в это хотелось верить, чтобы не быть дурой с застрявшим в ноздре цветным кристаллом. Объяснять остальным, как так получилось, будет невыносимо.

В нос эссенция вошла без проблем — всё таки, они не большие. Голову Марина на всякий случай запрокинула назад, и это оказалось правильным решением. Внутри вдруг забурлило — один в один, как если при носовом кровотечении в ноздрю ватку с перекисью водорода вставить.

Когда бурлящая жидкость хлынула куда-то в носоглотку, Марина еле сдержалась, чтобы не отфыркнуться. Ощущение было неприятным, но прошло быстро, за пару секунд.

Эссенция впиталась, оставив после себя лёгкое жжение. Будто вода в нос попала в бассейне. А ещё появилось бредовое чувство липкой сладости в носоглотке и миндалинах. Хотя сладость там, по логике, ощущать нечем. Как и липкость, в общем-то…

Ладно, осталось две эски, и надо уже заканчивать. Во-первых — пока ей не стало плохо. Во-вторых — пока она не передумала.

Самый неприятный путь лучше оставить на потом, а сначала…

Воровато оглянувшись, Марина приспустила штаны и трусики. Ладно, погнали…

— А… А-ах!

Скрипнула дверь, сквозь шум в ушах раздался голос монашки:

— Марин, ты ка… Ты чего делаешь?

…

— В… ВСМЫСЛИ?

…

— Марин, ты дура?

…

— Кх-хым, м-да… Не, ты не подумай. Про самый сильный оргазм в жизни — это очень интересно, кто бы спорил. Я просто не пойму, что с этой информацией делать Никите.

…

— Что? Нет, я воздержусь. В общем — успешных опытов, да. Я… Не бойся, я никому не расскажу.

…

Скрипнуло — дверь снова закрылась.

…

Марина уселась на лавку, затылком откинувшись на бревенчатую стену. Сквозь поволоку в глазах уставилась на дрожащие колени. Перевела взгляд на полог — там лежала последняя эссенция.

— Ну — дура, ну и ладно. Зато — старательная. И вообще, чего она… Вот!

Со стоном поднявшись на ставшие ватными ноги,