Мишка выдохнул.

— Ну и пошёл в трактир.

— И там тебе дали по голове? — ехидно поинтересовалась Татьяна.

— Нет. Там мне дали ухи и копчёных свиных ушей, — Мишка убрал полотенце с головы. — К ним хлеб свежий и так, по-малости.

Сестрица успокаивалась.

— А не позвонил почему?

— Так… зачем? Утром же звонил. И время было уже такое, но… каждые несколько часов к аппарату бегать? Я ведь не собирался задерживаться. Так, выглянуть, проверить, получилось бы. И в целом, как там и что. И назад. Перед отъездом и набрал бы из гостиницы.

Логично.

И Татьяна понимает.

— И что пошло не так?

— Сам не пойму. Я вернулся. Потом с бригадой по дому прошлись. Там Евграфыч командует. Толковый мужик, мы с ним к крыше и поднимались, обсуждали, как да чего делать. Опять же с комнатами, с окнами. Пару часов точно провозились. Пока показали, что сделано, пока — распланировали, чего дальше. Пока с материалами разобрались, какие ещё понадобятся и где брать…

Пропадать Мишка определённо не планировал.

— Как-то даже слегка и завозился, признаюсь. Стройка — дело такое… я в жизни так ничего не строил.

Ну да, новый опыт.

Конструктор для взрослого мальчика. Кстати, может, кинуть ребятам идею? А что? Тут из конструкторов только кубики деревянные. Придумаю «Лего», произведу революцию в игровой индустрии.

Или нет?

Эти кубики мелкие не так просто отлить, чтоб они друг с другом соединялись.

Да и не уверен, что в этом мире уже изобрели пластик. Точнее, тот, из которого можно «Лего» делать. Так что, похоже, и тут из меня прогрессор фиговатый.

— Вот… потом уже, как вечереть стало, я и спустился в подвал. И на ту сторону вышел. Сперва, конечно, тень отправил… — Мишка пригладил взъерошенные влажные волосы. — А там уже и сам. Поводок у меня пока короткий, она далеко отойти не может.

Он выдохнул.

— Взрыв, конечно, получился изрядным… от той… того… столба осталась груда камней, часть стены обвалилась, перегородка с другой пещерой. Пол тоже хорошо посекло, но местами рисунок уцелел. И я вернулся за ломом. Подумал, что если уж делать, то до конца.

И я его понимал.

И не только я. Татьяна вон выдохнула.

— В целом там спокойно. Тень рядом держалась, далеко не уходила, но и присутствия других тварей не ощущала. Камень, конечно, твердоват, пришлось хорошо поработать, но тут уж ничего не сделаешь. Во второй части, где людей держали, там почти всё уцелело. С большего. Мелкие обломки, пара трещин на стене. Решетки вот пылью осыпались, но тут не скажу, от взрыва или сами по себе. Дальше я не полез. Рассудил, что ни к чему оно. Да и времени по ощущениям потратил привычно. Понял, что вы беспокоиться станете. Поэтому забрал тень и отправился к выходу.

— И?

— Вышел. Точнее в лабораторию, которая в подвале, я выбрался. Честно, думал задержаться. Собирался позвонить, предупредить… так-то уже ночь на дворе была. Просто понял, что мы, конечно, там всё осматривали, но поверхностно. Вот и подумал, что и в ней не помешало бы порядок навести.

Не помешало бы.

Его правда.

— Вот… а как дальше получилось, я сам не знаю, — Мишка прикрыл глаза. — Помню, подошёл к телам. Потом к столу. Взялся снова за бумаги, книги. Стал просто снимать и складывать на пол, чтобы с собой забрать. Как набралась стопка, то отнёс её к машине. Заодно и пить хотелось зверски. И есть тоже. На улице было темно, хотя вот соседка всё равно не спала. Тень её учуяла. Ну да всё равно. Я вернулся. Бумаг ещё прилично оставалось.

Он выдохнул и опять потрогал голову.

— Теперь понимаю, что… такое чувство возникло, будто что-то изменилось с прошлого раза. Но что именно… я и отмахнулся. Взял стопку. И тут тень буквально взвыла. Или как правильно? Она чего-то испугалась. Настолько сильно испугалась, что этот страх передался и мне. Главное, я осознавал, что он не мой, но буквально на мгновенье и замер. Вот… и этого, как видите, хватило.

— Ты не видел, кто тебя ударил?

— Нет. Я и удара-то не ощутил. Просто… просто всё вдруг выключилось. А потом… слышу, как зовёт кто-то… далеко и рядом. И голоса. И голова просто-напросто разламывается. Мутит ещё.

— Сотрясение.

— Да… тень рядом. Плачет, как ребенок. Я и поднялся. До выхода добрёл, там меня и нашли… как-то так.

И вот этак.

— Интересно, — произнёс Карп Евстратович. — Очень интересно… ваша соседка и вправду вас видела. Но только вас. По её словам, больше никого в проклятом доме не было. Видела, как вы и на крышу поднимались, и с рабочими беседовали. И как они уехали, а вы остались. Видела, как вы выносили что-то из дома. И как ушли, но после не вернулись. Она, кстати, и сказала, что там вас надобно искать.

— Поблагодарю потом.

— Не стоит. Она уверена, что вы колдун, раз с проклятым домом связались. И стало быть, вас надо передать Синоду, а лучше — сразу сжечь.

— Да уж… — Мишка явно растерялся.

— Миш, а ты возвращался? Потом? — уточнил я.

— Савелий!

— Что? Не поверю, что не полез проверять подвал.

— Полез, — Мишка криво усмехнулся. — Он уничтожил записи. Все. Ни бумажки не осталось. Но только записи, книги по тому, что я запомнил, на месте. А ещё он забрал тела.

Карп Евстратович выматерился, потом глянул на сестрицу и буркнул:

— Извините.

— То есть, надобность в Шувалове отпадает? — неприятная новость.

Мишка смутился.

— Да… как бы… я помню, что ты говорил, что не надо их трогать, место смерти и всё прочее. Но не мог я её там оставить! Я решил, что вам с Шуваловым хватит и двоих для разговора, а её я передам, чтобы похоронили.

— Ты вынес девочку?

— Да… сперва её, потом взялся за книги. Бумаги собирался отдельно, но не успел…

— Мишка…

— Что? — он ощупывал голову. — Я знаю, возвращаться с покойником в машине было бы опасно. Но я собирался передать её вашему человеку, Карп Евстратович. Так и получилось. И… после того, как всё случилось, попросил сюда перевезти, точнее машину сюда. На моей ехать, чтобы точно уж. И чтобы её не забрали.