Когда ответите семилетней девочке, которую искренне любите, жалко ли убивать врагов на войне — всерьёз, не пытаясь отмазаться, — что-то по полочкам разложите и внутри себя самого.

Герой…

Не герой — русский офицер. Правда, сейчас прошлая жизнь уже кажется бесконечно далёкой. И теперь у меня есть и другой статус, поближе к текущим реалиям.

— Нет, — я мягко улыбнулся мальчику. И очень постарался, чтобы улыбка была живой — так-то я следил и за Милой, что пялилась на вырубленного кота. Очень нехорошо пялилась, надо сказать. И за Безумцем — он в долгу не оставался и, устало оперевшись на лопату, с любопытством смотрел в ответ. — Я приручитель. Вас спасать пришёл.

Мальчик в ответ серьёзно кивнул.

— Анюта тоже приручитель. А я дурацкий сборщик.

Офигеть, вот это новость. Да у меня тут коллега образовалась. Да и сборщик — это какой-то добывающий класс? В паре с культиватором-Шенгом или травницей-Леной он может быть очень полезным.

Но спросил я про другое, конечно:

— Анюта — это твоя сестра? А тебя как зовут?

— Дима Лидер.

— Лидер?

— Лидер. Ну, — он потешно поморщился. — Фамилия такая. Лидер.

Мне и самому стоило догадаться, знал парня с такой фамилией. Она немецкая, с привычным русскому уху словом «лидер» просто созвучна. А что значит на самом деле, даже этот носитель фамилии не знал. Сказал, что гуглил из любопытства, но чёткого ответа не нашёл.

— Ладно, Дима Лидер. Зови Анюту, со мной вам нечего бояться.

— Я и не боюсь, — буркнул он. А то, что вцепился в меня так, что фиг оторвёшь — это ничего, конечно же. — Анюта! Тут дядя приручитель! Выходи!

Шебуршание в сене тут же прекратилось. Девочка затихла и вылезать наружу, похоже, не собиралась.

Дима вздохнул:

— Анюта вредная.

— А ты иди к ней, — мягко отозвался я и сел на корточки. Мальчик, оказавшись на земле, неохотно меня отпустил. — Объясни ей всё, ты же мужчина. И старший, да?

Он кивнул.

— Вот. А я пока со старым котиком поговорю. Он ведь научился вас понимать?

— Этот мийю научиться, — мяукнул Безумец. Не по русски, ясное дело.

— Он хороший, — Дима поймал меня за руку. — Ты накажи этих котов, дядя приручитель. Но этого не наказывай.

— Постараюсь, Дим, — обещать я ничего не стал.

— Ты отведешь нас к маме? — он заглянул мне в глаза. На лице мальчика надежда боролась с недоверием. — Мама не стала монстром, как бабушка?

Бабушка? Ясно было, что дети тут были не одни. Но то, что обратившаяся бабушка не убила их — чудо. Да и то, что ребята к котам попали — не самый худший исход. Гораздо лучше смерти, по крайней мере.

— Я не знаю, Дим. Проверим вместе. Вы из Топольного?

— Бабушка с дедушкой из Топольного, — ответил он, покачав головой. — Мы в городе живём. Я, мама, папа, Анюта.

— Ты знаешь, какой город? Барнаул?

— Нет, Бийск. Улица Приморская, дом девять.

— Мы поищем твоих маму и папу, — ответил я.

Если честно, надеялся, что дети из Топольного. Сдать их родителям, если те живы, было бы самым простым решением. Деревня от нас должна быть через осколок, ну максимум через два, если расположение у них неудачное. А до Бийска мы доберёмся чёрт знает когда. Тем более, что он даже не по пути — если и рваться в город, то сразу в столицу края, в Барнаул.

Хотя, в Бийске много военных — его ближе к тридцатым сделали закрытым городом из-за оборонных предприятий. Друзей у меня там нет, но пара хороших знакомых служат. И власть там именно армия должна взять, больше некому.

Может, есть смысл заглянуть?

Посмотрим, как пойдёт. Семьи всех наших ребят собирать всё равно придётся. Я сам переживаю что за Юлину маму, что за Семёныча с внучкой. Своих бросать никак нельзя.

— Хорошо. Скорее бы, — Дима шмыгнул носом и пошёл вытаскивать из укрытия сестру.

В какой-то степени, нам даже повезло, что они совсем малыши. Весь уровень творящейся жести они просто не способны осознать. Подросток или взрослый на их месте мог бы сейчас биться в истерике, а Дима даже не заплакал. Пока, по крайней мере.

Психика гибкая, из жизненного опыта — только детский сад и мультики.

Впрочем, слёзы ещё обязательно будут, и не раз. Благо, женщин у нас в отряде хватает — есть, кому малышей передать. Я как-то неделю сидел с десятилетней Юлей, когда её мама в больнице лежала — так чуть не сдурел. Под конец был готов на стену лезть от этого рыжего энерджайзера.

Дети хороши порционно. Родителем я так и не стал, и даже не знаю, смог бы или нет. Башка у меня под другое заточена.

Кот — как-то стрёмно его Безумцем звать, если честно — очень по человечески вздохнул, проводив мальчика взглядом, и устало уселся на землю, отложив таки лопату. Никаких следов сумасшествия я в нём не видел. Нормальный взгляд, нормальная жестикуляция.

Впрочем — это пока ничего не значит.

Кто он? Шизофреник? Аутист? Просто какой-нибудь философ, не вписавшийся со своими идеями в кошачье общество? Вообще, смахивает скорее на юродивого, что собирает милостыню у церкви — только с кошачьей спецификой. Лохматый, седой от макушки до хвоста, сутулый. Завёрнут в какую-то грубую мешковину на манер пончо.

Коты, кстати, вообще всякие плащи и накидки любят — прям как авторы фэнтези. Дождей у них тут быть не может, смены времён года — тоже. Осталось чисто как традиция, полностью лишённая практического смысла.

А вот глаза у старика хитрые, насмешливые. Вряд ли он реально сумасшедший, за его прозвищем просто кроется какая-то история.

— Рыжая найти Великий Вожак, — промяукал он. И это был не вопрос — утверждение. Надо же, как быстро он догадался. Всё понял, когда я назвал свой класс? И ведь он не осуждает Милу, пусть и ощущается в его словах насмешка. Хотя, если подумать — он так и о том, что русский