К подобному я был готов. Поднял вверх сжатый кулак и гомон, висевший над площадью мигом потонул в тяжелом вое боевого рога. Бойцы, окружавшие помост сделали шаг вперёд и опустили копья, нацелив их навершия в животы ближайших крестьян. Позади толпы выстроились и принялись демонстративно взводили свои машины десятки арбалетчиков. Крестьяне притихли. Испугались за свои шкуры. Процессия с трудом пробилась к помосту. Солдаты согнали пленников в кучу и выстроились вокруг них, отгораживая людей от обозлённой толпы.

— Вот это, — я обвёл рукой сгрудившихся у помоста людей, — Родичи банды Когтя. Наверняка они приходятся роднёй и кому-то из вас. Понимаю, что у многих из вас сейчас возникнет желание свести с ними счёты за собственных близких. Но прежде чем вы это сделаете, я хочу чтобы вы знали — они никого не убивали. Вся их вина заключается лишь в том, что они породнились с убийцами. У нас к ним нет никаких счетов. Так же как и нету счёта к вашему губернатоу. Так что мы оставим их на ваш суд. Если у вас найдется милосердия, хоть немногим больше чем у ублюдков Когтя, то вы оставите их в живых. Дадите им кров, пищу и работу. Если же нет и вы всё-же решите свести старые счёты, я не стану вас за это судить. Оставлю это богам.

По толпе вновь прокатился гомон. Сначала тихие шепотки, затем возгласы, возражения, крики, ругательства, зуботычины. Всё это начало сливаться в многоголосый ор, который вскоре накрыл всю площадь своим тяжелым, непроницаемым пологом.

— Сжечь! Всех выродков на костёр!

— Я тебе кости переломаю, ежели кого пальцем тронешь!

— Это же родная кровь!

— Ублюдки это! Родичи кровопийц!

— Наших то никто не щадил!

— Всех, кто будет их защищать — на ножи!

— Я сам тебя на нож посажу, ублюдок сраный!

Я дал знак своим людям строиться и сам неторопливо направился к спуску с помоста. Теперь судьба города зависела лишь от самих горожан. Как они ею распорядятся — их дело и их проблема. Не наша. И если они воспримут её как повод пролить кровь собственных соседей… Что ж, настало наше время проявить равнодушие.

Бойцы построились. Я вскарабкался на коня, подождал, когда то же самое проделают Айлин и Бернард, а затем мы тронулись в обратный путь. День выдался длинным и утомительным. Вокруг бесновалась толпа. Пока что крестьяне кричали, грозно размахивая своим импровизированным оружием. Изредка в воздухе свистели камни. Пленницы прятали детей за спинами нескольких крепких мужиков, вставших на их защиту. На них тут же навалились другие, желающие поквитаться. Дело пока ограничивалось только руганью и зуботычинами, но неумолимо шло к большой драке.

Но нас крестьяне не трогали. Напротив расступались, держась на почтительном расстоянии. Несмотря на захлёстывавшую их ненависть, все прекрасно понимали чем для всех обернётся хоть один камень, прилетевший в нашу сторону.

Краем глаза я заметил как попытался сбежать губернатор. Думал воспользоваться сумятицей и проскользнуть между враждующими кметами. Увидел как кто-то ухватил губернатора за полу кафтана, стащил с помоста и повалил на землю. Заметил, как поднялось древко большого молотильного цепа. Поднялось и со свистом рассекая воздух опустилось. Мерзкий влажный хруст тут же потонул в гуле ревущей толпы. Древко снова поднялось. Оголовье было перемазано свежей кровью. Первой, но далеко не последней, за сегодняшний вечер.

Капитан не смог удержать своих подчинённых. Он стоял в стороне и растерянно наблюдал за тем, как большинство стражников присоединяются к беснующейся толпе. Проезжая мимо него я лишь мрачно ухмыльнулся и бросил.

— Пожинай плоды трудов своих.

Затем тронул пятками коня и направился дальше, не дав себе труда выслушать ответ. Отряд, подбадривая себя шутками, разухабистыми песнями и обсуждением того, что делать с богатой добычей, направился следом за мной.

Когда мы покидали площадь там начиналась кровавая драка. В ход пошли цепы, топоры, вилы. Слышался визг женщин, перекрываемый первыми воплями раненых.

Когда мы подходили к крепости, над чёрной полоской далекого леса виднелись первые дымы пожаров. Город сам вынес себе приговор.

Глава 21

«Загадка башни»

В просторной комнате с высоким сводчатым потолком царил полумрак, разгоняемый единственным тонким лучиком пыльного света, просачивавшегося между плотно прикрытыми ставнями. Свечи в подсвечниках давно догорели. Чадила лишь одна единственная масляная лампадка, стоявшая на длинном дубовом столе, во главе которого сидел грузный, бородатый мужчина. Черты его лица разглядеть не удавалось. Мрак скрывал их. Лишь едва тлеющие угольки трубки выхватывали из него белые нитки губ, кривившиеся в недовольной гримасе.

В комнату вошла вторая фигура. Тощая, кутающаяся в длинный чёрный плащ. Шпион. Слегка неуверенной походкой он прошаркал к столу и сел сбоку от «главаря». Выжидающе уставился на него. Тот продолжал молча пыхтеть своей трубкой.

Со двора доносились лязг мечей, перемежаемый резкими окриками команд. Слышался стук кузнечного молота и скрип телег. Судя по долетавшим в зал голосам, в них грузили что-то очень тяжелое.

— Есть новости… — начал шпион шепелявым, чуть заискивающим голосом. Но главарь тут же его прервал жестом. Пыхнул ещё раз трубкой и сказал.

— Не говори слишком много. Нас подслушивают.

— Кто? Где? Почему моя разведка ничего не доложила? — шпион принялся затравленно озираться по сторонам. Но никого не находил. В комнате никого и не было, кроме него, главаря и меня. Но меня шпион видеть не мог. Он просто не обладал нужным даром.

— Да вон видишь, — главарь ткнул тлеющим концом трубки в мою сторону, — С той стороны стола расселся и слушает. Даже не скрывается, чтоб его.

Шпион повернулся в мою сторону. Долго и пристально разглядывал пустой резной стул, чуть отодвинутый от края стола. Затем посмотрел на главаря. В его взгляде отчётливо угадывалась мысль: «Бросал бы ты курить свою траву. А то совсем уже сбрендил». Но в слух он этого не сказал.

— Хорошо, тогда доложу кратко. С чего начать? Альрейна или тех двоих?

— Альрейна, — главарь пыхнул трубкой. Дамьен зябко поёжился.

— Мы внедрили к нему в ряды десяток шпионов. Если их не раскроют, то в ближайшее время