– Ну, конечно.

Я едва фыркнул, проводя пальцем над оставшимся пеплом. «Информация» – значит, Вейсу что-то известно, и он еще не решил, насколько это ценно. А «сегодня»… задание будет через два дня как минимум. Получается, на подготовку у меня будет время.

Я встал перед треснувшим зеркалом, скинув рубаху. Левая часть торса – паутина старых рубцов. Правая… Там, где ребра проступают под кожей с пугающей четкостью. Не шрам. Не след битвы. Это – холодный расчет, издевательски точный. Оно было чуть меньше ладони. Чистые линии, выжженные в плоти. Не розовое, как свежий рубец. Не белое, как зажившая рана. Черное. Глухое, вязкое, как остывшая нефть. Клеймо. Кожа вокруг стянута, будто прожженная кислотой. Внутри – цифры. Выдавленные, как на скотине: XIV-7. Знак, что мое тело и душа когда-то принадлежали Общине. Пальцы сами потянулись к нему. Подушечки нащупали крохотные бугры – словно чернила кристаллизовались под кожей. Холодные островки в теплой плоти. Чувствительности нет. Там мертвая зона. Если давить сильнее, где-то в глубине ощущается лишь глухой намек на боль. Прикрыв глаза, отчетливо вижу образ из прошлого:

Холодная плита под спиной. Лязг ремней. Дряхлый голос.

– Образец 7. Потенциал: «Высокий». Наносим маркировку.

После этих слов боль пронзает все тело. Игла-выжигатель впивается в ребра. Дымок. Шипение. Запах жареного мяса.

Кулаки сжались сами собой до белизны в костяшках. Глаза в зеркале сузились. В них была такая родная, знакомая ярость.

Пальцы еще помнили прикосновение к мертвой коже, когда взгляд упал на флакон со спецчернилами, тускло поблескивающий густой темно-зеленой жидкостью на полке.

– Очередное утро, очередного дня. – произнес я мантру своей жизни.

Крылья сами расправились – огромные, мощные, живые. Перепонки напряглись, тончайшая сеть сосудов пульсировала под полупрозрачной кожей.

Взяв флакон, откупорил пробку, и едкий химический запах ударил в ноздри. Я окунул тонкую кисть в вязкие чернила. Работал быстро и методично. Символы с завитками ложились на плечо выверенными мазками, переходили на предплечье и заканчивались у основания пальцев крыла. Знакомый холодок прокатился под кожей, заставив мышцы напрячься. Продолжая водить кистью, я уже ощущал, как от краев мазков по перепонкам расползались мурашки. Свинцовая усталость налила крылья, и они начали медленно, против воли, складываться за спиной, становясь тяжелым грузом. Сухожилия будто обволакивались льдом, теряя связь с моей волей.

К концу нанесения печатей всю спину свело судорогой. Боли не было, просто спазм. Словно мышцы резко выключили из работы. Паралич. Временный. Избирательный. Плата за то, чтобы не выделяться в толпе.

На стуле у зеркала, аккуратно сложенный, меня ждал костюм. Не просто одежда. Оружие. Доспехи. Моя вторая кожа. Подняв его, пальцы скользили по прохладной ткани, ощущая ее вес. Жаропрочная основа с магическими стабилизаторами, прикрытая чешуйчатыми пластинами. Внутри – десятки скрытых карманов для кинжалов. Перчатки – самый тяжелый элемент, по полкило каждая, со вставками для теплотранслятора и руническими схемами. Шедевр подпольных мастерских. Во всей Аурелии не сыскать чего-то подобного.

Я одевался методично, привычными движениями. Ткань плотно облегала тело, но не сковывала движения. Облачившись в тонкий панцирь, наручи, перчатки – я чувствовал себя полноценным. Холод кинжалов в потайных ножнах успокаивал: они были моими когтями. Рубаха поверх – уже всего лишь маскировка. По-настоящему скрывал все это темный, поношенный плащ.

Бросив беглый взгляд в зеркало, я увидел не специально выведенного зверя, а простого жителя из Ремесленного Пояса. Возможно, плотника, идущего на смену. Или кузнеца, уставшего после долгого дня.

Прежде чем оказаться у двери штаб-квартиры Вейса, я по привычке обошел добрую половину Пояса. Заглянул на площадь, послушал слухи. Узнал кое-что интересное на рынке – оказывается, в город завезли новые редкие ингредиенты для алхимиков. Пройдясь по окраинам Теней, заметил: ребятни опять поубавилось. Горечь подкатила к горлу.

Проклятые культисты снова пополняют живым топливом свои фабрики, обращая живых детей в батарейки. Надеюсь, Вейс уже в курсе… Хотя надежда здесь – роскошь. От этой мысли на плечи навалилась гора… Во время последнего рейда… Мы быстро вычислили место, куда свезли всех детей, но ни одного спасти не удалось.

Воспоминания о той неудаче все еще терзали мне душу, когда я толкнул тяжелую дверь штаба Вейса.

Переступив порог, ощутил холодный, неживой взгляд раньше, чем увидел его источник. Кот. Не спал, не дремал – сидел в полной готовности, словно караульный. Его зрачки, широкие в полумраке, были абсолютно черными безднами, в которых не отражалось ни лучика света. Воздух словно сгустился вокруг животного, и моя рука сама потянулась к скрытому под плащом лезвию.

Именно эта форма фамильяра была неизменным стражем этого места. Существо медленно моргнуло – раз, другой, а потом, скользнув в сторону, замерло, превратившись в неподвижную статую из ночи и бархата. Молчаливо разрешая пройти вглубь квартиры.

Реян, как обычно, сидел за столом в дальней комнате. Седина основательно поселилась в его темных волосах. На плече – черный ворон. В руках – очередная депеша.

– Элиан Дирп прибыл.

Помещение дышало прохладой и подавленным светом. Высокие потолки, когда-то, наверное, украшенные лепниной, теперь были лишь темным сводом над каменными стенами, покрытыми картами, испещренными пометками. Воздух пах старым деревом, пылью и слабым, едва уловимым запахом воска. Посередине, под единственным источником света – тусклой магической лампой, – стоял массивный дубовый стол, почерневший от времени. Он был завален не меньше моего собственного: стопки пергаментов, несколько потрепанных книг в кожаных переплетах и одинокий хрустальный графин с остатками виски.

– Зачем так официально? Мы не на собрании. – Вейс даже не удостоил меня взглядом, хотя его ворон пристально наблюдал за каждым моим движением.

– Ты до сих пор шифруешь послания в своих фамильярах. – Небрежно бросил я, направляясь к дивану у стены. – Так почему и мне не быть официальным? Что насчет информации? Я прошелся по Теням, и, похоже, культисты снова украли нескольких детей.

Ворон с плеча Вейса вылетел в окно. В комнате повисло тяжелое молчание. Я терпеливо ждал, расположившись на широком подлокотнике дивана. Реян Вейс – человек, который почти с самых верхов умудрился оказаться на дне. Не знай я его лично – ни за что бы не поверил, что высокопоставленный Жила в один день сожжет все мосты и создаст одну из самых скрытных ячеек сопротивления.

Реян тяжело вздохнул:

– Пару дней назад, да. Я отправил двух агентов со своим посыльным. Сейчас они рыщут по окрестным лесам. – Взгляд его затуманился; должно быть, он наблюдал через того посыльного, что бегал по чаще с агентами. – Но я вызвал тебя не за этим. – Вейс сделал небольшую паузу, а затем