— Почему раненых до сих пор не вылечили? — удивляюсь.

Капеллан не успевает ответить — сзади подходит Эрос:

— Такова военная доктрина Сторожевого города, король Данила. Те, кто был в плену, не подлежат полному восстановлению, пока не оправдают свою репутацию. Их восстанавливают лишь до минимального порога жизнеспособности.

Хмурюсь.

— Милые у вас порядки.

Я ещё собираюсь добавить, но не успеваю. Из-за поворота въезжают три кареты. Тяжёлые, бронированные и длинные, с эмблемами Сторожевого города. Артефактные ускорители под брюхом светятся голубыми импульсами. Кареты останавливаются резко, ударив колесами в землю и подняв шлейф пыли. Из них выскакивают синекрылые стражи и по совместительству гвардейцы лорда Трибеля вроде бы.

Главный страж выходит вперёд, резко вскидывает руку и выкрикивает:

— Кровавые Рвачи самовольно покинули изолятор! Согласно приказу лорда Трибеля мы немедленно возвращаем их обратно!

Я встаю у стражей на пути:

— Не спеши, командир. Я беру их под свою временную защиту. Мы их вылечим, приведём в порядок — и только после этого сами, лично, передадим их обратно в изолятор, раз у вас такая доктрина. Но сейчас они идут со мной.

Синекрылый хмурится и одаривает меня колючим недоброжелательным взглядом. А потом — резко опускает руку к поясу, и меч с лязгом вылетает из ножен. Я не дергаюсь и даже поднимаю руку — но перед его лицом вспыхивает пси-клинок. Синий конструкт зависает в воздухе.

— Не я первый вытащил клинок, сударь, — говорю. — Убери оружие. Или закончим эту встречу по-другому.

Он замирает на несколько секунд. Потом, не глядя мне в глаза, медленно вдвигает меч обратно в ножны.

Пси-клинок же не гаснет. Ибо какого хрена стражник наставляет меч на члена Совета?

— Уберите оружие… — лепечет синекрылый.

— Ты мне еще указывать будешь? — хмыкаю, и он шумно сглатывает.

Я поворачиваюсь к Эросу, не скрывая недоумения:

— Лорд, не знаете, как это вообще понимать?

— Вы правы, король Данила, творится черти что, — Эрос резко разворачивается к стражам: — Синекрылые! Немедленно извинитесь перед королём Данилой. Он со дня на день станет членом Совета Домов. Вы что, совсем не в курсе, кто перед вами⁈

Синекрылые переглядываются, но всё же склоняются вразнобой:

— Простите, милорды, но у нас приказ…

— Ваш приказ подождет, — отмахивается Эрос. — Я лично обсужу с лордом Трибелем это недоразумение.

Лорд Красноперых поворачивается ко мне:

— Король Данила, вам вовсе не обязательно отвозить Кровавых Рвачей к своим Целителям. Позвольте моим медикам заняться их восстановлением. — Он слегка склоняет голову и делает жест в сторону распахнутых ворот своей усадьбы. — Как только бойцы будут приведены в порядок, синекрылые смогут сопроводить их обратно в изолятор. Без лишней суеты и конфликтов.

Я ненадолго задумываюсь, затем спокойно киваю, развеяв пси-конструкт, от чего стражник шумно выдохнул, весь мокрый от страха.

— Пусть будет так. Благодарю вас, лорд Эрос, за проявленное участие.

Поворачиваюсь к капеллану Рвачей:

— Вас сейчас вылечат, затем поедете в изолятор с синекрылыми. Но знайте, что я теперь слежу за вашей судьбой.

Капеллан склоняет голову с искренним почтением:

— Спасибо, Брара. Мы и не надеялись на подобное… Хотели лишь попрощаться, по-человечески.

Я усмехаюсь, глядя ему в глаза:

— А вот как раз прощаться навсегда нам уж не придётся.

* * *

Сторожевой город, Херувимия

Позже огромная тюремная карета с Кровавыми Рвачами уже катит по дороге. Внутри — тишина. Бойцы сидят на жёстких скамьях, молча, каждый закован в индивидуальные оковы, каждый в своём молчании и размышлениях. Капеллан сохраняет стойкость, держится прямо.

И вдруг дежурный синекрылый конвоир, что ехал на скамье напротив, резко встаёт, с показной бравадой перегибается вперёд и, глумливо усмехаясь, бросает:

— Ну что, пленные крысы? Теперь, значит, под защиту бескрылого полезли? Демонам уже подлизали, теперь очередь за королём без перьев?

Он продолжает поливать грязью членов братства, а в тем временем из тени начинает действовать Ломтик и не только он. Рядом с окошком кареты бесшумно выныривает когтистая ладонь Горгоны. Резким движением она сдёргивает замок, затем сдвигает решётку в сторону. Ломтик выливает небольшую порцию масла под ноги синекрылого. Именно в тот миг, когда тот замахивается ногой, собираясь пнуть одного из Рвачей. Синекрылый делает шаг — и тут же теряет равновесие. Нога уходит, тело скашивается за ней, и в следующее мгновение из стены кареты в рывке выныривает голубая нога Змейки — точный, мощный толчок прямо в грудь.

— Эй⁈.. — успевает только выдохнуть синекрылый с выражением растерянности, прежде чем, завывая, вылетает в окно.

Его короткий вскрик обрывается в воздухе, а карета даже не притормаживает. Колёса продолжают греметь всё в том же ритме, словно ничего не произошло. Позже, когда стража займётся расследованием, она не найдёт никаких следов покушения. Масло на полу мог разлить кто угодно — пусть даже сам неуклюжий конвоир. А решётку, судя по всему, он сдвинул сам — вероятно, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха. Не рассчитал, оступился и угодил под колёса собственной же кареты.

Сейчас Кровавые Рвачи не обмениваются ни словом, никто не поворачивает головы. Все продолжают сидеть, будто не заметили, будто так и должно быть. Рвачи смотрят в пол. Капеллан не произносит ни звука, но впервые со дня попадания в плен к Демонам позволил себе слабую улыбку.

* * *

Местные кареты, конечно, далеки от понятия комфорта. Но всё же, есть и плюсы: они идут на артефактной тяге, а не на лошадях, так что тряска умеренная, да и скорость приличная. Я устроился в передней карете, а тавры едут рядом, в бронированной платформе с усиленными стенками. Держим курс к усадьбе, оттуда уже свяжусь с лордом Димирелем и обсудим судьбу его дочки. Уже и Лакомка должна была закончить свой 'разговор по душам 'с Габриэллой.

Операция Ломтика и Змейки прошла без крови. Ну, почти. Умеют эти двое в связке неплохо работать.

— Филинов!!! Где моя сестра⁈ — раздается с неба знакомый ор.

Сверху, с глухим свистом и скоростью метеора, падает Ангел верхом на виверне. И от него тянет… магией Тьмы.

Мм, интересно.

Глава 3

Замок Ламара, Примолодье

На веранде Багровый Властелин уселся в кресло, обвитое живыми лозами. Перед ним, в полушаге, стоял Питон — почтительно застыв, но при этом явно не забывший о гордости лорда.

— Смотри, что Филинов восстановил в Молодильном