Эти цифры были сухи и беспощадны – и в их голосе Кирилл слышал не только расчёт, но и приглашение. Он кивнул и прошёл дальше, к куче трофеев, что касалась именно дроидов. Два тяжёлых боевых дроида – один с полностью вырванным блоком питания, второй – с целым ядром, но повреждённым корпусом – лежали как два спящих великана. В лубочном свете аварийных ламп их броня блестела смазкой, как чешуя у дохлой рыбы. Кирилл представил, как оба можно привести в строй. Один – как сторожевого дроида, второй – как основу для мобильной турели. Но эта мысль не была механическим расчётом. В ней чувствовалась жадность мужчины, которому мир дал возможность обменять пустоту на силу.

Ремонтные дроиды, три штуки, подняли на своих гибких руках панели, в которых ещё не совсем сгорела память. Они издавали знакомые писки, мерцая датчиками сенсорного комплекса, и Кирилл видел в их движениях будущее своего корабля. Ускоренное обслуживание, больше перестановок, меньше нужды в ремонтных мощностях. Он представил, как эти манипуляторы будут вытаскивать неисправные модули, как будут вплетать новые устройства в старый корпус “Трояна”. Три – это не просто число. Это три пары умелых рук, три резервные жизни на годы вперёд.

Он стоял в окружении, и думал не столько руками, сколько тем, чем обычно думают люди, когда перед ними клад. О балансе между тем, что восстанавливать, и тем, что разумно пустить на переплавку. Решение вызревало мягко, как плов в казане на костре. Первый москит – можно сохранить… Второй – на запчасти… Один тяжёлый дроид – на реставрацию и ревизию… Второй – на разбор… Три ремонтных – вжить в систему ремонта корвета как усиление. И несколько мелких деталей – гироскопы, стабилизаторы, блоки питания – уйдут на хранение, как тихие слои золота в сундуке.

Приказ был коротким, и весьма суровым. И имеющиеся ремонтные дроиды, словно обученные пчёлы, взялись за работу. Внутри “москита №1” включили мягкий режим пробуждения. Дисплеи в его кабине “вздохнули”, сенсоры моргнули, и мир открылся в его искусственных “глазах” с новой ясностью. Кирилл наблюдал, как разведчик оживает. Тихое мурчание его двигателя… Позже – симметричное жужжание… И он понял, что с этим аппаратом можно будет ходить на разведку первым, без риска выставлять сам корвет под огонь. Он улыбнулся. Позволив себе тихую, почти еле заметную улыбку. И представил, как в ближайшие дни разведчик станет его глазами на границе сначала этой системы. А потом и других…

Второй москит разобрали… Полностью. Части его корпуса пошли на донорские части, из обломков выручили крепления, аккуратно выковырнули целые платы, подвинув остальное в сторону – для переработки. Это была жёсткая, но честная смерть. Один маленький кораблик отдаёт свою плоть, чтобы другой жил. Кирилл наблюдал за процессом, ощущая, как с каждым снятым сегментом шансы на выживание увеличиваются на доли процентов.

С боевыми дроидами дело было тоньше. Кирилл приказал как можно более тщательно осмотреть ядро сохранившегося экземпляра. Память была частично цела, энергодатчик – жив. Это означало, что дроид можно воскресить. Сделать сторожем, двуруким грузчиком, или поставить его в корму как подвижную опору для турели. Он решил, что один станет “сторожем платформы” – этаким неподвижным големом на корме, с привязкой к сенсорам “Трояна”, второй – донор на ремонтные модули и жилистые актуаторы для дроидов-ремонтников. Это не было актом жестокости. Это был простейший обмен. Жизнь за жизнь, сила за запас.

Всё это время эльфийка стояла в стороне, наблюдая с тем безмолвием, которое приходит от тех, кто видел и делал невозможное. В её взгляде сейчас сверкал отблеск стальных панелей и компьютеров. Было там и ещё какое-то тонкое внимание к деталям. Она указала рукой на один из модулей в “моските” – старую оптическую плитку, скорее эльфийского производства, чем огровского – и произнесла слово, полное ненависти и уважения. Её знания, хоть и подчинённые ошейнику, сейчас помогали. Она помнила схемы, которые Кирилл едва мог понять. Её глаза читали код как одежду на вешалке. Он, молча, принял эти указания. Взгляд её был колючим, но сейчас это была ценность – не столько как рабыня, сколько как обученный офицер по духу.

Когда первый “москит” был поставлен на зарядку и протестирован в щадящем режиме, Кирилл дал короткий командный сигнал:

“Ставить на подготовку пилота.”

Значит – разведчик быстро станет его первым щупом в мире, где любой шаг может быть ловушкой. Дроиды-ремонтники, всё это трио, были перепрошиты на новые рутины. Экономить энергию, вытаскивать модули с минимальным нагревом, копаться в старых узлах с хирургической аккуратностью. Боевой дроид, подшлифованный и заново синхронизированный, занял место в кормовом отсеке, где его тяжкий каркас стал новой точкой опоры.

Кирилл аккуратно подписал в журнале:

“Сохранить разведчик. Реконструировать боевого дроида №1 как сторожа. Доноры – москит №2 и дроид №2. Ремонтные – интегрировать в систему.”

Это была не бюрократия – это была карта его ближайших дней. Наблюдение… Усиление… Мобильность… Он понимал, что каждая единица сейчас – это валюта. Но понимал и то, что валюта должна работать. Разведкой, а не громкими боями… Тонкими шагами, а не прямым столкновением.

Наконец он прошёл по складу, где сейчас лежали все эти мелочи. Гироскопы… Срезанные кабели… Торцевые уплотнители… Он выбрал несколько плат – маленькие, почти невидимые – и положил их в нагрудный отсек.

“Пока не пригодятся – пусть лежат.” – Подумал он. Но мысль была другая. Теперь у него были инструменты, чтобы торговать, чинить и – если нужно – ломать планы тех, кто называл себя торговцем Сейретом.

Когда дроиды докончили работу и отстукивали последние тесты, в трюме воцарилась спокойная суета. Радикально меньший, но куда более эффективный набор средств ожидал своего часа. Кирилл взглянул на эльфийку. В её глазах отразилось маленькое светлое пятнышко сенсора восстановленного москита, и он увидел там не только своё преимущество, но и чужую цену этого преимущества – её молчание, вынужденное служение. Он не улыбнулся. В этом мире расчёт и жестокость ходили в обнимку, а он только учился, как шагают те, кто выживает…

………

Кресло капитана казалось Кириллу на удивление удобным. Оно было подогнано под его вес и рост, мягко обнимало тело, будто намекая:

“Ты здесь хозяин.”

Вокруг сейчас царило почти полное безмолвие. Только равномерный гул жизнеобеспечения, тихое потрескивание кристаллических панелей управления и редкие отзвуки шагов эльфийки, которая в этот момент проверяла кабели вдоль стен.

Перед глазами снова ожил голоэкран. Кирилл уже раз