– Это на открытие ЧОПа.

– А как я их проведу? – изумился сын. – И откуда такие деньги?

– Деньги ты получил за проданный товар в магазине, – ответил я, – так и легализуешь. Наймешь толкового бухгалтера, начальника кадров, но найми сначала хорошего юриста. Голодных адвокатов как собак нерезаных. И подготовь все документы на ЧОП.

– Я сам юрист…

– Ты будешь директором, я начальником охраны, все заботы и хлопоты возьму на себя.

Он слушал, молчал и, почесав в ухе, сказал:

– Ладно сделаю… – Потом глянул на меня, отвел глаза и сообщил: – Митяй и его друзья в баре не появлялись…

– И что, меня это должно волновать? – сделав удивленное лицо, спросил я. – Иди, не мешкай. – Он собрал деньги, положил их в сейф и вышел из кабинета.

– Как назовем ЧОП? – спросил он, обернувшись.

– «Шериф», – ответил я.

* * *

Вечер окутал город мягким, угасающим светом засыпающего солнца, когда в половине шестого я остановился у ресторана, ожидая Зою. Она появилась в зеленом брючном костюме, словно лучик света среди сумерек. Ее походка была легкой и уверенной, а свежий макияж и ухоженные ногти придавали ей особую элегантность. Ее прическа словно шелк мягко струилась по плечам, подчеркивая утонченность. Я открыл перед ней дверь, и она грациозно вошла внутрь, словно королева, а я последовал за ней, словно верный рыцарь.

– Что ты пьешь? – спросил я.

Ее ответ прозвучал просто и с какой-то обыденной интонацией:

– Все.

На мгновение я замер, словно пораженный молнией, но затем улыбнулся, пытаясь скрыть неловкость.

– Тогда, может быть, коньяк?

Она задумчиво посмотрела на меня, и в ее глазах мелькнуло что-то, чего я не мог понять.

– Это дорого, – тихо сказала она, и ее голос прозвучал мягко, но уверенно. – Может, водку?..

– Не очень дорогой здесь коньяк. Я сам его достаю, – я заговорщицки подмигнул, – и вечер обещает быть прекрасным, – добавил я и попросил Светочку-официантку принести нам армянский коньяк и минералку, после чего подал Зое карточку меню.

– Вижу, вы удивлены моим ответом, – изучая карточку, произнесла Зоя. – Я просто тоже пела в ресторане, когда училась на музыкальном эстрадно-джазовом факультете Института культуры. – Она положила карточку и улыбнулась. – Вас это не отталкивает? – спросила она.

– Нет, я тоже пою в ресторане, Зоя. Значит, мы коллеги по цеху, – и улыбнулся.

Заказали форель на мангале, закуски ассорти, ели и пили. В шесть я не вышел петь, пел Миша. А вот когда начались «денежные выступления», вышел я. К этому времени мы с Зоей умяли бутылку коньяка. Я заказал вторую – и ей, и мне уже было хорошо.

– Давай, Витя, вместе споем, – наклонившись ко мне, заговорщицки произнесла она.

– Что будем петь? – шепотом спросил я.

– «Две звезды»: Пугачева и Кузьмин. Ты знаешь ее?

– М-м-м… можно посмотреть в блокноте, – подумав, ответил я. – Тут остался репертуар прежних исполнителей, – я поманил Мишу и стал листать записи. – Есть, – ответил я. – Миша, сыграешь мелодию «Две звезды», я аккомпанирую на гитаре.

Миша кивнул.

Я вышел к гостям ресторана и объявил, что сегодня для них споет гостья нашего уютного заведения – Зоя. Зал разразился аплодисментами, а я добавил, что помогу ей. Это вызвало смех и оживление. Зоя вышла на сцену, а я начал настраивать гитару. Звуки музыки наполнили помещение, создавая атмосферу волшебства.

Зоя запела первой, ее голос был мягким и нежным, словно шелковый. Я подхватил ее мелодию, и мы слились в едином ритме. Наши голоса звучали гармонично, как две ноты, сплетающиеся в прекрасную мелодию. Песня, которую мы исполнили, вызвала бурю эмоций у гостей. Гости просили спеть ее еще раз, и мы с радостью согласились.

Заказывали песню три раза подряд, и каждый раз я передавал деньги Зое. Она улыбалась и принимала их с благодарностью. В тот вечер мы подарили нашим гостям незабываемые моменты.

Под конец вечера к нашему столику подошел подвыпивший мужик в красном пиджаке.

– Разрешите пригласить на танец, – пьяно произнес он. Зоя глянула на него и ответила:

– Отвали, ягодка-малинка, я не танцую.

– Что-о? – оторопел «ягодка-малинка». – Что ты сказала, лахудра?

– Не вижу тут такой, – ответила Зоя.

Он потянулся к ней жирной ладонью, но тут уже сработал рефлекс Ирридара. Я перехватил его руку и вывернул. Зоя каблуком ударила его по ноге, и он завизжал, как свинья, которую режут. Быстро подошли вышибалы и вывели дебошира.

Зоя, оправдываясь, пояснила:

– Всякое бывало, вот и научилась защищаться. Вот так же подвалил ко мне отец Миши, урод, – она отвернулась. – Потом с друзьями изнасиловали… – Ее глаза оставались сухими, лишь взгляд, который она бросила на сына, много мне рассказал о ее чувствах к нему. В них переплелись нежность и отвращение. Два чувства уживались в ней и мучили ее непрестанно. Она оставила ребенка, а память, когда она смотрела на сына, возвращала ее в тот страшный вечер… – Потом я ударилась во все тяжкие… спала с мужиками за деньги, пила в ресторанах. Ездила на курорты…

– А ты не хочешь подработать? – спросил я, чтобы сменить тему разговора.

– В каком смысле? – насторожилась Зоя. – Ты считаешь, что я бл…

– Нет, не в этом смысле, ты могла бы петь с нами по вечерам, Миша говорил, ты работаешь до трех дня.

– А я могла бы подумать, – ответила Зоя. – С тобой не страшно, – и она одарила меня улыбкой. Вечер прошел красиво, и мы оба остались довольны.

У выхода из ресторана нас ждали «ягодка-малинка» и трое парней.

– Вот он! – указал толстым как сарделька пальцем на меня мужик. – Его в канаву, бабу ко мне в машину, – он противно тонко засмеялся.

Дальнейшее произошло очень быстро. Трое парней лежали мордами вниз и не шевелились, «ягодка-малинка» вытащил дрожащими руками пистолет и с усилием ощупал его рукоять. Он не понял, как дуло пистолета оказалось у него во рту, причем оружие лежало в его руке. «Макаров» был на предохранителе, и я боялся случайного выстрела.

– Вот так люди совершают самоубийства, – произнес я. – Хочешь увидеть свои мозги на асфальте?

– Ну-у-у-у, – гундосо промычал он и отрицательно замотал головой.

– По-хорошему уйдешь?

Тот закивал.

– Ну, иди, и если я увижу тебя или твой косой взгляд рядом, или ко мне придут такие же дурняки, как эти, – я глазами указал на лежащих, – я приду за тобой, и ты захочешь покончить жизнь самоубийством. – Я говорил почти нежно, как с ребенком, но он обмочился. – Иди, – отпустил его я и повернулся к Зое. Рядом с ней стояли парни, которые обычно сидели рядом со сценой.

– Цыган, – удивленно спросил