«Сначала ушел он, потом Мио, в конце концов Алек Эр-сай… Наши новые потери не стирают старых утрат, но сливаются с ними, будто река с океаном».

Окончательно проснувшись, президент принял душ и вместо военного мундира облачился в нечто среднее между одеждой высокопоставленного сирмийца и деловым костюмом, принятым на Земле. Эта двойственность уже стала частью работы Ке-Орна. Секретных агентов он принимал лично, оставляя все громкие мероприятия молодому помощнику.

«Со сколькими руководителями уже я уже имел дело? С Мартином, потом с Фареем Джуа, а теперь — с Киром Ставичем. Все эти земляне приходили из тени, в тень они и уходят, не получая официальных наград».

— Компьютер, высший уровень секретности, сведения обо всех известных нексусах на экран.

Ке-Орн вчитывался в колонки текста, восстанавливая в памяти время, место и обстоятельства каждого появления артефакта.

«Впервые — сто десять лет назад, как раз тогда сенатор Конда поднял свой бессмысленный мятеж. Старший триумвир, вероятно, манипулировал временем, но правитель давно уже мертв, и его секреты умерли вместе с ним… Были и другие эпизоды, но главное и общее у них — опасность, искушение, и еще раз опасность...»

Ке-Орн оторвался от чтения. Обостренное предчувствие, рудимент телепатии, предсказывал новый оборот событий.

«Хотел бы я знать, имеем ли мы дело с разными артефактами или с одним и тем же, но возрождающимся в разных формах. Мы — на острие событий, сторонник старой империи сильны, и попытки поиграть со временем могут дорого нам обойтись. Противиться искушению сумел лишь тот самый Тр-Аэн, который теперь содержится в изоляторе».

Ке-Орн коснулся браслета и включил внутреннюю связь.

— Приходили ли сообщения от моей дочери? — спросил он у секретаря.

— Новой информации пока нет. Госпожа все еще расследует инцидент на Дютаре.

— Посетители появились?

— Только один, но, простите, господин президент, это не кто иной, как официальный парламентер Империи, адмирал Марк Су-Эделино, и ведет он себя немного буйно.

— Хорошо, пригласите адмирала в мой кабинет.

Марк настолько стремительно, едва Ке-Орн успел занять свое обычное место за оборудованным консолью столом.

— Приветствую, Ке-орн, я принес вам официальный протест нашей Империи по поводу действий вашей так называемой Республики.

— Передайте документ в отдел внешней политики.

— Да неужели? Так называемая госпожа министр проводит время в компании терран, а у меня нет времени ждать.

— У тебя, Марк, нет не только времени, ни терпения.

— Ты все упрекаешь меня, отец? Можно хотя бы называть тебя отцом?

— Конечно. Нас разделила гибель моей первой жены, твоей матери, и жестокие законы старой Сирмы. Однако, я никогда не переставал любить тебя и считать своим сыном.

— Нас разделила твоя женитьба на терранской женщине, голограмму которой ты держишь на столе.

— Вероятно, это тоже правда. Мне очень жаль.

— Как ты холоден!

— К этому меня приучила твой чрезмерная горячность.

— Ладно, раз уклоняешься от личной беседы, тогда перейдем к делу. Имперская канцелярия заявляет протест по поводу дела Кэсси Тр-Аэна.

— Постой-постой, сын, кому ты заявляешь протест — земной Лиге или действительно Новой Сирмийской Республике?

— Наша Империя не признает эту вашу «республику», все вы, включая и тебя, отец — просто горстка изменников.

— Если все мы со своей Республикой, планетой, армией и флотом то ли изменники, то ли вовсе не существуем, тебе следует обращаться не ко мне, а в консульство Земли.

— Представь, отец, я так и поступил, но нам отказали, а меня перенаправили к твоему секретарю. Моя яхта болтается на орбите уже три дня, а терране и их пособники все эти три дня гоняют меня по кругу. Такое демонстративное унижение вредно для карьеры!

— Чего ты от меня хочешь?

— Вмешательства и наведения порядка. Изучи эти документы, а еще лучше, давай, я на словах изложу суть.

— Хорошо. Прекрати бегать по кабинету, сядь в кресло и говори.

— Все дело в офицере Консеквенсы, Кэсси Тр-Аэне, — начал Марк, слегка успокоившись. — Этот Тр-Аэн сначала участвовал в злоупотреблениях своей организации, а потом и вовсе покинул ее ряды и сделался дезертиром. Его схватили твои республиканцы, вывезли на Сирму-Нова и там незаконно удерживают. Мы требуем немедленно вернуть беглеца. По приказу императрицы Тарлы ему приготовлена достойная экзекуция.

— Извини, сын, но ответ будет «нет». Судьба Тр-Аэна уже определена, она даже не предмет торговли.

— Почему?

— Республика не выдает своих граждан. Если необходимо, она наказывает их сама.

— Но Тр-Аэн даже не ваш гражданин, он подданный Империи! Все сирмийцы — подданные единой Империи, даже такие сепаратисты, как ты, отец.

— Мы не подданные Тарлы, мы свободны. Все сирмийцы квадранта могут приезжать на Сирма-Нова как к себе домой.

— Очень смешно… Домой, в свободную республику под конвоем, как этот проходимец Тр-Аэн? Так мы ни к какому соглашению не придем.

— Все верно, не придем, я об этом и предупреждал тебя, мой дорогой сынок.

— Тогда хотя бы составь официальный документ с отказом. Я хочу отдохнуть от бюрократов.

— Договорились. Ты получишь отрицательный ответ еще до конца дня.

— Прекрасно! Это как раз то, что требуется.

— Всегда пожалуйста, сынок. Теперь расскажи, как вы живете. Как самочувствие «императрицы»?

— Она вернулась из плена, здоровая как самка собаки, мотается по космосу, строя интриги и меняя фаворитов.

— Ух ты! Очень рад за «ее величество». Клан твоей матери, надеюсь, в порядке?

— Что с ними станет…. Сгоревшие на Сирме мертвы. Выжившие живут.

— А как же ты сам?

— Меня бесят идиоты. Меня бесит мой дядя, его слабость и пустой пафос. Моя жена со мною на корабле. Я в порядке, насколько может быть в порядке адмирал флота, который едва отбивается от разномастных и отвратительных чужаков… Во всем виноваты терране, которые тогда, сто лет назад, отказали нам в помощи, — при этих словах лицо Марка исказилось, глаза вспыхнули гневом.

— Пойми, Марк, с терранами всегда было сложно, но не они приманили криттеров и не они испортили наш Сенат. Я знал многих достойных людей с Земли. Они прожили недолго, но сирмийцы их запомнят.

— Их запомнят, а кто будет помнить мстителя?!

— Что ты говоришь? Кого имеешь в виду?

При этих словах Марка Ке-Орн помрачнел. Предчувствия, вызванные ночным кошмаром, на этот раз вернулись с новой силой.

— Я уже говорил, что месть не приносит счастья.

— Что ты понимаешь в настоящей мести, отец?

— Осторожнее, сынок! Воздержись от заявлений, о которых потом будешь сожалеть.

— Сожалеть о чем? Стесняться чего? Ты покинул меня в детстве, оставил клану матери, зато приблизил к себе терранку из