Обнаружив это место, Андрей достаточно долго сидел на корточках у самого края склона, в полуметре от обрыва, за которым открывалась долина-призрак. Камни под подошвами его изношенных сандалий были прогреты утренним солнцем, но в воздухе всё ещё витал едва уловимый холод – дыхание ледника, что сползал по каменной спине горы, словно седой дракон.

Сейчас он не двигался. Даже не дышал в полную грудь. Только щурил глаза, стараясь разобрать мельчайшие детали внизу. Его руки, скрытые в рукавах походной накидки, не дрожали. Он ждал. И смотрел. Так как, с первого взгляда, эта маленькая долина казалась ему идеальным местом для укрытия – тихая, укромная, отрезанная от мира. И всё же… Что-то в ней было не так. И Андрей, наученный своим собственным горьким опытом, чувствовал это нутром.

Во-первых – покой был слишком… Правильным… Ручей, хоть и шумел, но его журчание не перекликалось с обычными звуками дикой местности. Где крики птиц? Где шелест зверей, треск веток, стрекот кузнечиков? Даже тени здесь казались неестественно неподвижными.

Во-вторых – следы. Не внизу, а здесь, на склоне, где он стоял. Почти невидимая постороннему неискушённому взгляду заломанная трава, немного осевший камень у подножия ближайшего валуна, тонкий изгиб нескольких травинок, направленных туда, где укрывался вход в пещеру… Всё это говорил не о случайном проходе. Нет…

“Кто-то здесь был. И не один раз. – мысленно проговорил Андрей. – Но, кто бы это ни был бы, он точно не хотел, чтобы об этом знали посторонние.”

Он осторожно вытянул руку и провёл пальцами по тонкой дорожке пыли на ближайшем камне. Слишком ровная, как будто недавно кто-то убирал её. Влажность между камнями тоже отличалась – по краю тропы она была чуть суше. Кто-то тут ходил. Осторожно. И с явным расчётом.

Подумав об этом, Андрей медленно выдохнул и позволил себе на мгновение прикрыть глаза. Он знал, что в таких местах любая спешка – глупость. Особенно если ты не знаешь, кто может быть по другую сторону камня. Место слишком удобное. Чересчур.

“Это не просто укромная долина. – Наконец-то сделал он вполне закономерный вывод. – Это либо чей-то лагерь. Либо… ловушка.”

Он снова открыл глаза и теперь уже медленно и более внимательно провёл взглядом по периметру долины. Здесь всё было слишком обустроено природой – словно сама она работала на того, кто выбрал это место своим приютом. Но в этих удобствах была и некоторая искусственность. Печально знакомая. Как в старых руинах – когда чувствуешь, что кто-то давно и хитро продумал каждую деталь.

“Если здесь и был кто-то – он либо вернётся… Либо наблюдает за мной и этой местностью прямо сейчас.” – Эта мысль вызвала лёгкий озноб между лопаток, и Андрей чуть подался назад, чтобы уменьшить собственный силуэт.

Он ещё не знал, войдёт ли сам в эту долину. Но точно знал одно… Он не сделает ни одного шага наугад. Не после всего, что уже пережил. И не здесь, где даже ручей шумел слишком вежливо, а следы будто просили: “Проходи мимо. Здесь тебя никто не ждал.”

Внезапно Андрей затаил дыхание, когда тень на скале – тот самый вход в пещеру, который даже с близкого расстояния больше напоминал случайное затемнение на сером камне, вдруг… Шевельнулся… Нет, не сам по себе. Из этой “тени” кто-то вышел.

Сначала появилась нога, в потёртом, не по размеру надетом сапоге, подбитом кусками шкур и обмотанном верёвкой. Потом в проёме показалась вся фигура – сутулая, небрежная, словно человек только что проснулся и ещё не до конца осознал, где находится. И Андрей слегка прищурился, просто не веря своим глазам.

То, что вышло из пещеры, трудно было бы назвать воином. Скорее – отголосок человека, выживший вопреки всему. Рваная, закопчённая кольчуга висела на нём, как тряпка, пробитая в нескольких местах, с проржавевшими звеньями, потерявшими форму. Под ней можно было разглядеть остатки серой туники, некогда, возможно, военной. Сейчас же – просто кусок ткани, местами перешитый лоскутами, местами залатанный чем-то похожим на кожу диких зверей.

На поясе висел меч – короткий, с облезлой рукоятью, вся кожа с которой давно отслоилась, а гарда покрылась бурым налётом ржавчины. И сейчас даже он лениво покачивался, как будто и сам знал, что в случае чего пользы от него не будет.

Этот человек вышел на открытое место и, зевая, как медведь после спячки, потянулся… Одной рукой. Так как в другой он держал грязный котелок, заляпанный сажей и чем-то бурым, похожим на старую кровь или подгоревший отвар. Его движения были медленные, и вялые. Он подошёл к ручью, опустился на корточки и, всё так же зевая, плеснул воды на лицо.

Андрей не спешил двигаться. Он наблюдал. Человек у ручья не выглядел опасным. Но… Именно в этом и была опасность. Слишком неестественно он вписывался в эту долину. Словно декорация. Разорванная, грязная, но всё же часть какого-то другого, скрытого слоя этой реальности.

– Разбойник? Отшельник? Выживший после сражения? – Судорожно мелькали мысли в голове Андрея. – Или… приманка?

Фигура у воды снова зевнула, потом откинулась назад, сунув котелок под струю воды. Потом вдруг подняла голову и медленно провела взглядом по горизонту.

Андрей снова замер. Глаза этого человека сейчас… Не были сонными. Не были расслабленными. Они искали. И если бы не тренировочный контроль и глубокое понимание маскировки, Андрей точно выдал бы себя.

А эта странная фигура у воды слишком уж показательно зевнула в третий раз, поднялась, бросила взгляд в сторону склона… Мимо… Мимо Андрея, но почти рядом… И пошла обратно к пещере. Ленивая походка, раскачивающаяся походка, как у пьяного. Но шаг – ровный. Чёткий. Отмеренный.

А котелок? Уже пустой. И ни капли воды из него не капнуло, несмотря на то, что он, казалось бы, был полностью погружён в поток.

– Это не просто разбойник… Может быть какой-то дезертир, бывший солдат, вынужденный теперь выживать разбоем? – Тихо подумал Андрей. – Это кто-то, кто не хочет, чтобы его принимали всерьёз. А значит, в пещере может быть нечто куда более важное, чем просто лагерь одинокого бродяги.

Он медленно попятился от края склона, погружённый в напряжённые раздумья. Эта долина переставала быть просто подозрительной. Теперь она становилась интересной. Но и вдвойне опасной.

Спустя некоторое время, снова замерев, но уже на другом склоне, Андрей вглядывался в долину с почти болезненной концентрацией. Его глаза ловили малейшие движения, едва заметные отблески света на влажной скале, рябь воздуха в прохладной тени, даже оседающий на кустах пепел