Ну да, логично.

— Что до мальчика, то его слова вовсе не примут в расчёт, но… это многое объяснило бы. В частности и наглость разбойников, и их избирательность. В конце концов, коль уж нужда возникла в целителях, то можно было бы найти цель попроще. А тут есть над чем подумать.

И думать Карп Евстратович будет. Вон, опять рука к усам несчастным потянулась, но замерла. Полезла в карман жилета и вытащила часы. Кругленькие, аккуратненькие и с серебряною крышкой, которую Карп Евстратович с тихим щелчком поднял.

— Кстати… — я вспомнил, о чём собирался спросить. — А что с Шуваловским целителем? Поговорили? Ну, удалось понять, кто их травил?

— Судя по всему, он и травил. Однако ни подтвердить, ни опровергнуть сие утверждение не выйдет. Скончался он.

— Как?

— Скоропостижно.

— Ещё скажите, что от несчастного случая…

За окном раздался грохот и мат, такой, глухой, отдалённый, но полный эмоций.

— Пулю в голову вряд ли можно счесть случаем счастливым, — философски отозвался Карп Евстратович.

— Сам?

— Судя по всему, да.

— И как так получилось?

— А вот тут… сложно. Нас пригласили уже к покойнику. Шувалов уверяет, что понятия не имеет, с чего бы его целителю вздумалось стреляться. Он вернулся. Вызвал начальника охраны.

— Перекрыл выходы из дома, затеял обыск, причём повальный…

— Думаю, что да. Он уверяет, что действовал крайне аккуратно. Что с целителем собирался лишь побеседовать, поскольку Николя не мог сказать определённо, понимал ли тот, что происходит, ведь изменения были едва заметны. А подливать зелье может кто угодно. Скорее кто угодно, ибо оба Шуваловых запомнили бы, если бы целитель вдруг начал их чем-нибудь этаким поить. Да и не подозревал его Шувалов, чтоб в серьёз. Напротив, скорее хотел посоветоваться. Он клянётся, что целитель служил роду давно. И что клятву давал, на крови. Это в целом нормальная практика, потому как никто не допустит близко совсем уж постороннего человека.

Киваю.

Понимаю. И да, клятва не позволила бы причинить вред. Но если целитель думал, что не вредит, но напротив, пользу причиняет? Сработала бы она? Хотя… сложно. Если бы он верил, что причиняет пользу, то к чему стреляться? Не сходится.

— Шувалов планировал побеседовать. И подозреваю, беседа была бы жёсткой, всё же речь шла о вещах… опасных. Но пытать там или что иное Шувалов не стал бы, — подумав, Карп Евстратович добавил осторожное. — Наверное…

— Однако целитель испугался, решив, что вся эта суета — по его душу…

— Именно.

— И решил вопрос радикально. А допросить? Шувалов ведь некромант.

— Он и поднял мёртвое тело, но увы. Использовали особую пулю, и в результате мозг был полностью разрушен. Поэтому и поднятие ничего не дало.

Любопытно.

Очень любопытно. И не только мне. Карп Евстратович вот крышечкой часов щёлкает, то открывая, то закрывая. Ну хоть усы свои дёргать перестал.

— Думаете, он это нарочно?

— Вне всяких сомнений. Револьвер был старинным. Дуэльным. Стреляться таким до крайности неудобно. И наш консультант уверяет, что оружие слегка изменили, а пулю и вовсе отлили недавно, помимо свинца использовав некий неизвестный сплав. Ах да, и посеребрили. В голове пуля разорвалась на части, серебряные осколки смешались…

То есть, подобный исход в теории рассматривался. А потом теория стала практикой. Крышка часов щёлкнула, открываясь, а потом захлопнулась с каким-то слишком уж громким звуком, заставив меня вздрогнуть.

— Знаете… — этот звук, как ни странно, помог мне зацепить то, что ускользало ранее. То, что с одной стороны лежало на виду, а с другой вот… — А вам не кажется, что в этом деле как-то слишком уж много целителей?

— Поясни.

Часы снова щёлкнули. И Карп Евстратович с сожалением убрал их в карман.

— Извини… я пытаюсь отучиться. Жена ругает. Говорит, что если я не прекращу мучить усы, она их сбреет. И ведь может. У неё характер… вот и…

— А чётки не помогают? — влез Метелька.

— Помогают. Но я их потерял. Надо будет новые приобрести. Так что с целителями?

— Просто много их. Смотрите. Николя — целитель. Так? Одоецкая тоже с даром. Елизар и его брат. Их батюшка, которого краем задело, но всё-таки. Роберт Данилович, пусть ему в посмертии икается. Этот Шуваловский вот. И… знаете, возможно, что наш тоже.

— Ваш?

— Громовский. Я там ведь недолго пробыл. Тимоха болел. И вроде бы целитель приходил, после его визитов становилось лучше. Но потом опять хуже. Это, конечно, недоказуемо, но… кто может лучше и надежней угробить пациента, чем хороший целитель?

— Савелий… — Карп Евстратович вытащил часы, поглядел на них и погладил крышку, сдерживая нервический порыв. — Скажи, а как тебе вообще живётся?

— Да нормально, а что?

— Всех подозревать…

— Я не подозреваю. Я пытаюсь понять. И тут. И там… Николя и Роберт были точно замешаны в этом эксперименте. Как и целитель Шувалова. Если Николя соскочил, то Роберт остался. И вряд ли он один такой. Целитель им точно был бы нужен. Николя же вон и готовил этот эликсир, и давал, и записи вёл…

Я задумался.

По всему выходило, что без целителей им никак. Но тогда почему Одоецкую не попытались приобщить к делу? Зачем яркий дар использовать лишь ресурсом? Или попытались, но потом поняли, что слишком уж она идеалистична?

Или… или им яркий дар не очень и нужен? Вести записи может и середнячок. И найти такого проще. И к делу привлечь, поманив перспективами жизненными. Но вот силы из него как раз и не выкачаешь.

Выходит?

Что-то определённо, но в целом всё одно не складывается.

Какой смысл подсаживать на зелье некромантов? Это как минимум рискованно. Но чего ради? А наш целитель и вовсе… он жил там, у границы. И то ли верить, что коварные щупальца зла и до нашего хутора дотянулись, то ли я уже действительно перегибаю.

— Не понимаю пока, — вынужден был признать я. — Просто… факт.

— Из той дюжины четверо были с даром огня, трое — водников. Ещё имелись те, кто проявлял сродство к земле, к ветру. И даже один менталист. А если взять шире, если допустить, что группа не первая… — мягко произнёс Карп Евстратович.

— То и иных дарников наберется. Спасибо. Я понял. Возможно, вы правы и…