Действительно, через два дня после ликвидации им мужчин в костюмах, в Латат приехал Седой, сам сидящий за рулем синего, почти новенького, внедорожника. Рядом с ним сидел скуластый парень, которого в прошлый свой визит он называл Рафом.

— Готов? Эх, жаль на машине туда уехать нельзя! Или все же можно? — спросил вылезший Седой у Дохлого.

— Нет, на машине никак не получится! — развел мнимый маг руками, — Только небольшое окошко портала открыть могу.

— Ну плохо, Александр! Плохо! Тренироваться больше нужно, чтобы на машине мог человека провести. Может, и получится через год, да? — подмигнул Седой уже не ему, а своему скуластому и поджарому помощнику, потом похлопал машину ладонью по крыше, — А пока тебе, Раф, свою ласточку оставляю!

Сегодня в Латате дежурил Кабан и туповатый паренек, которым тот помыкал как хотел, по кличке Рябой, прозванный так из-за украшавших его лицо небольших оспинок. Они вместе с Дохлым вышли приветствовать своего босса и тот обратился уже к ним.

— Все нормально тут? Раф меня проводит, а вы оба тут, у границы наблюдаете. Понятно? — и Кабан с Рябым закивали, как китайские болванчики, — И не расслабляться, в оба смотреть!

Удостоив парней крепким рукопожатием, как бы в шутку погрозил кулаком и наказал слушать Рафа, остающегося старшим, как отца родного и добавил уже с отеческими нотками:

— Да нормально все, парни! Не грустите! Через год вы все отсюда свалите, а я вас уже на подготовленном месте ждать буду.

После, Седой взял с заднего сиденья кожаный саквояж и направился к границе. Скуластый Раф, повесив за спину объемный рюкзак, двинул за ним. Кабан и Рябой остались стоять и смотреть вслед уходившей через границу Радиуса троице.

Первые полторы с небольшим сотни метров Дохлый вел их по когда-то асфальтовой, но и сейчас твердой, искрящейся черной крошкой, словно посыпанной кристаллами антрацита, дороге. Седой дышал тяжело, с каждым шагом все с большим присвистом, вырывающимся из груди, как это бывает у астматиков. Уже через сотню шагов он начал делать небольшие, на несколько секунд остановки, чтобы восстановить дыхание и прийти в себя. Его скуластый помощник тоже тяжело дышал, утирал выступивший на лбу пот, но не останавливался и делал следующий шаг с упорством и монотонностью робота.

— Далеко еще? — натужно прохрипел Седой.

— Нет, — мотнул головой Дохлый и показал рукой на развалины нескольких домов, — метров сорок еще, а там сделаем привал и дам вам восстанавливающее силы лекарство.

— Какое еще лекарство, это обязательно? — недоверчиво глянул на Дохлого Раф.

— Без него не дойдете, — покачал головой Дохлый, — до места перехода, еще столько же идти, а вам, как я понял, — глянул он на скуластого Рафа, — еще обратно возвращаться.

— Ничего, дойду! — сквозь стиснутые зубы процедил Рафаил.

Дохлый завел их в стены полуразвалившегося дома и Седой, бросив свой саквояж, рухнул на лежащее у стены бревнышко, служившее всем клиентам местом отдыха. Татарин же, сбросив с плеч рюкзак, остался стоять привалившись спиной к стене. Он крутил по сторонам головой сунув руку в отвисающий карман легкой ветровки и Дохлый догадался, что в кармане у него пистолет. О том, что огнестрельное оружие не стреляет в серой зоне межмирья, Дохлый никому из братков говорить не стал, он лишь непроизвольно тронул висящий в петле на ремне свой томагавк.

— Вам нужно выпить лекарство, — достал он свой термос и стал наполнять крышечку, служившую чашкой, — это даст вам сил дойти до места пересечения энергетических потоков.

Седой, все еще тяжело дыша, принял из его рук крышку термоса и в пару глотков влил в себя немного теплый чай, сдобренный зельем колдуна-некроманта, а вот скуластый его приятель лишь мотнул головой.

— Передохну немного, сил наберусь и дойду.

— Зря, если вы не владеете магией, то рискуете не дойти обратно. Нужно выпить обязательно. — думал переубедить его Дохлый.

— Как Палыч на ту сторону перейдет, так выпью твое лекарство, а пока нормально, дойду. — покачал головой скуластый Раф.

В это время зелье подействовало на Седого и тот, схватившись за горло, захрипел, пуская пенные пузыри.

— Палыч, Палыч, что с тобой? — кинулся к нему Татарин.

Но его шеф, закатив глаза, завалился на черно-антрацитовую землю.

— Ты, ты траванул его своим лекарством! — догадался Раф.

Рванув из кармана ветровки пистолет, вскинул руку и нажал на спуск. Но выстрелов не последовало, лишь сухо щелкнул курок по трехгранному ударнику. Татарин зарычал, передернул затвор и вновь вскинул руку с пистолетом. Но Дохлый не стал просто так стоять, лишь прозвучал первый щелчок, он рванул из петли на поясе свой топорик и нанес первый удар по руке с пистолетом выбивая оружие из руки, второй раз он шагнув вперед, хотел нанести удар по голове Татарина, но тот увернулся. Острое лезвие рубануло по плечу, оставив глубокую рану, но и тут Татарин устоял на ногах. Правая его рука повисла плетью, но левой он не только отбил рукоять топорика, вырвав его из руки Дохлого, но и смог ухватить его за куртку и рвануть к себе.

Оба они, не удержавшись на ногах, покатились по усеянной черной крошкой земле. Топорик Дохлого отлетел в сторону и он постарался сбежать развернувшись к выходу из развалин. Но Татарин в последний момент ухватил его за штанину и почти выполз из-за стены, пытаясь подмять Дохлого под себя. Теперь они оба барахтались в черно-серой крошке на земле, пытались ухватить друг друга за горло.

Раф был моложе и более крепкого телосложения, ему удалось подмять под себя тощего проводника, но по его тяжелому дыханию, капелькам пота, а главное кровавой струйке, побежавшей из носа по подбородку прямо за воротник, стало ясно, что он борется из последних сил. Серая зона межмирья уже выпила из крепыша всю жизненную силу и Дохлый, хоть и задыхался сам смог ухватить Рафа за руки, сбрасывая их со своей шеи. Под руку попался какой-то камень и он с размаху саданул им по голове скуластого. Раф обмяк, а потом, хрипя, завалился вбок. Вскочив на колени из последних сил, Дохлый смог нанести Татарину еще несколько сильных ударов по голове.

Он вышел победителем в этой стычке, но стены развалюхи уже не скрывали его и он заметил как Кабан увидев их схватку, идет по серой зоне к нему сжимая в руке пистолет. Дохлый, потративший много