Ну что ж, подумал я, расправляя плечи и улыбнувшись своей коронной ухмылкой. Афалон, стоявший неподалёку и наблюдавший за всеми, как ястреб, резко глотнул клубнику и взревел, перекрывая шум.

— Драконий Всадник собирается говорить! — крикнул он, когда Дана с грохотом свалилась с бочки.

— ТРАХНИ МОИ СИСЬКИ! — выругавшись так, что я едва удержался от смеха.

Настало время пира, и я чувствовал себя как никогда на высоте. Поднял свой серебряный кубок и с ухмылкой крикнул:

— Хватит! Пусть начинаются праздники!

Толпа заревела в ответ. Честно говоря, барды уже совсем захмелели. Эти пьянчуги всегда доводят до смеха. Уселся обратно, тяжело дыша, и врезался взглядом в раба.

— Скажи мне, что я за этих придурков не плачу! — процедил я, едва сдерживая раздражение.

Прежде чем тот успел хоть что-то пробормотать, сзади раздался крик:

— Эй!

За ним сразу ещё один. Потом третий. Толпа начала подниматься как волна. Сначала десяток голосов, потом сотни. Тысячи. Все ревели в унисон, а потом резко стихли. Бедный пьяный лютнист попытался снова ударить по струнам, нервно косил взглядом на разъярённую толпу, как будто ему осталось не долго.

— Они вот-вот разорвут его, ха-ха! — хмыкнул я и залпом допил. Именно в этот момент лютнист выдал три аккорда, и толпа разразилась криками. Бард ждал, пока шум уляжется, потом кивнул флейтисту. Музыка снова начала заполнять воздух.

— Богиня призывает свою дочь, — прошептала Алтынсу, проводя рукой у меня между ног. — Луна опускается в море.

Не то чтобы я до конца понял, что она имела в виду, но музыка заползала под кожу, толпа прыгала как безумная, каждый удар барабана бил по моим костям, а кожа покрывалась мурашками. Мгновение спустя, всё смолкло, осталась лишь одна лютня, звуки которой эхом разносились по всему павильону.

Это было волшебство. Прямо перед моими глазами.

И вот, выскочила Финаэль. Она легко взобралась на балку и балансировала на одной ноге, вытянув вторую к небу. Я чуть не присвистнул от удивления. Эта девушка была опасной на сцене, как и в жизни. Грация, пластика — и всё под аккомпанемент музыки, которая становилась всё громче и быстрее. Вскоре из толпы начали выходить и другие дикари, их тела переплелись с ритмом, словно заколдованные.

В какой-то момент я почувствовал, как Алтынсу начинает массировать меня всё активнее, и это только добавило напряжения. Я уже думал попросить её притормозить, как вдруг заметил фигуры в тумане над озером. Собирался спросить у Матвея, что за чертовщина, но тут Дана — голая, как дикарка, выпрыгнула из толпы, пересекла трибуны и приземлилась прямо передо мной.

— Что за… — пробормотал я, ошарашенный этим шоу.

— Лучшая танцовщица должна быть на этой балке, — сказала она, указывая на Алтынсу. — Пусть она танцует, придурок.

Я моргнул и перевел взгляд на свою жену.

— О чем, черт возьми, она говорит?

Алтынсу, как ни в чём не бывало, сняла свой плащ и встала. Ее длинные волосы покачивались в такт музыке, а серебряный наряд блестел при каждом движении.

— Чёрт возьми, девочка, — выдохнула Дана. — Потанцуешь с нами, Алтынсу? — спросила она, а моя жена лишь улыбнулась в ответ.

Они загнали меня в угол.

— Ладно, — буркнул я, — но я буду за вами следить.

Глава 23

Долгий путь из вора в короли

Час спустя я наконец-то сошел с моего скучного поста. Уже почти полночь. Прошел мимо Матвея, который, как всегда, пьяный рассказывал дикарке про какие-то подвиги. Девка так слушала, будто это самое важное, что она когда-либо слышала. А рядом с ними Метис флиртовал с вдовой, похоже, он уже попробовал её домашние «лекарства».

Прошел мимо парочек, которые целовались прямо под звёздами, кувыркались в песке и даже на сцене, где музыканты еще не остановились. Дана и Мэриэль с их обезьянкой опять дурью маются, а Хагал гонялся за хихикающей дамой на своём коне.

Алтынсу заметила меня и помахала, приглашая подойти. В её глазах блеск — счастливая, как ни крути.

— Унариель хочет, чтобы ты присоединился к нам в постели, — она сказала это с таким видом, будто я сам не понял. А я уже давно всё понял, стиснул зубы и посмотрел на дикарку.

— Как бы это сказать, предложение заманчивое, но, знаешь, я её ни с кем не делю, — ответил я, глядя на Унариель.

Она скромно улыбнулась, обнажив клыки.

— Я понимаю.

Я кивнул, глядя на Алтынсу.

— Потанцуешь со мной, Ярослав? — спросила она, голос хриплый от усталости.

— Лучше я отведу тебя в постель, — предложил я.

— Земля — наша постель, а звёзды — крыша, — с улыбкой выпалила онаю

Но я уже увёл её прочь, бросив на ходу:

— Я возьму матрас, чтобы спина не страдала, спасибо.

Она засмеялась и побежала вперед, вертясь на каблуках. У озера воздух был прохладнее, но ночь становилась теплее, как только отходишь подальше от воды. Я бросился за ней, оставив весь шум фестиваля позади, хотя доносились крики и смех.

— Теперь поговорим? — выдохнула она, когда мы вошли в холл моей виллы.

Я подтолкнул её к креслу. Она увёртывалась, как скользкая рыба.

— У нас будет время для разговоров, — отозвался я, прижав её к креслу руками. Она упала в него, глядя на меня так, будто знала, что будет дальше.

— Я расстегиваю штаны, — предупредил я её, и она, недолго думая, закинула ногу мне на плечо. Ловкость жены — это что-то с чем-то.

Ухмыльнулся, прижался к ней ближе. Чувствую запах жасмина, апельсина и кедра. Её острые зубы впились в мою нижнюю губу.

Затем вскрикнула, а её ногти вонзились в мой бицепс. Стул заскрипел. Я быстро ухватился за спинку, чтобы мебель не рухнула. Одной рукой удерживал её за грудь, почти рыча.

Да, соскучился я по ней сильно, и это чувство было почти невыносимым. Поэтому решил отключить мозги и просто наслаждаться моментом.

Она выкрикнула моё имя, и я почувствовал, как моя рука покрылась чем-то тёплым. Я отпрянул, сердце стучало так,