Государь сложил руки перед собой, осматривая свою Тайную Неделю. Здесь были самые доверенные его люди. Личные советники и помощники, не лезущие во власть и совершенно незаинтересованные в играх престолов.

— Я жду, — спокойно сказал Император.

— Если раскрыть его талант, то имя юноши войдёт в историю! — отчеканил Ланцов. Вечный полковник, отказывающийся от чинов выше, но при этом спокойно приказывающий генералам, когда того требует императорская воля. — Я видел его в бою. Видел его самоотверженность. Это истинный сын России! Моё мнение неизменно. Даже его интерес к секретной информации мной легко объясняется. Хотя, клянусь, вы поступили совершенно верно.

— Такой взлёт за полгода, — хрипло проговорила морщинистая женщина, сидящая в самом конце стола. — И такая посредственность всё предыдущее время. Алкогольная зависимость в юном возрасте, пусть и побеждённая. Повышенная конфликтность в последний год учёбы. Вокруг мальчика очень много разных слухов, хоть и без подтверждения, но они никогда не появляются просто так. Есть несколько странных эпизодов, связанных с ним уже во время присутствия на фронтире. В том числе исчезновение и гибель нескольких местных дворян, пусть и нечистых на руку. Регион неспокойный, но, чтобы настолько смерть косила знать…

Выцветшие глаза взирали прямо, и ясность ума в них поражала. Несмотря на дряхлый вид, эта женщина по-прежнему обладала внутренней силой, способной соревноваться с молодыми. Она поправила очки и вернулась к вязанию, покачиваясь в кресле-качалке, принесённым специально для неё.

— Баженов совершенно точно показывает сильно меньше того, что знает, — прошамкала старуха. — А ведь в его прошлом не было ничего необычного. Даже в Академию Зодчих он поступил скорее от вливания денег его отцом в неокрепшие чиновничьи сердца. Генетика слабая, мои ребятишки прошлись по его родственникам и ближайшим контактам его матери. Ничего сравнимого с талантами мальчика в её окружении не было. Да и внешность у него отцовская. Мы всё равно перепроверили трижды. Связей с нашими «партнёрами» из-за океана нет, однако в Томашовке он весьма близок к одной из наблюдаемых ячеек. Я бы не ставила на эту лошадь, если вы хотите услышать моё мнение. Слишком подозрительно. С другой стороны, он подвергался давлению, с которым непросто справиться. Два коррупционных скандала, один даже с Имперской Комиссией, и оба из-за чьего-то желания утопить юношу.

— Человеческая зависть способна на многое! Особенно на подлость! — лязгнул Ланцов. — Сильная личность не может не оставлять следов!

— Если я иду по следу зайца, то не смотрю на медвежьи отпечатки, — фыркнула женщина. — А этот заяц даже гадит как медведь!

— Вдобавок к словам Прасковьи Михайловны, мой Государь. Меня смущает двойной контур, — тяжело вздохнул Иоганн. — Никогда не видел такого. Эмоциональность и радикальность взглядов со временем уйдут, несомненно. Категоричность суждений тоже списывается на незрелый возраст. Возможно, юноше не хватает широты мышления. Закостенелое отношение к Скверне может помешать ему достигнуть определённых успехов.

— Кстати, насчёт успехов, — Император вперил взгляд в старуху — Прасковья, удалось продвинуться по контактам Кривенко?

Сморщенная годами женщина покивала, не отвлекаясь от вязания.

— Отлично организованная децентрализованная структура, Ваше Императорское Величество, — сказала она. — Мы узнаём немного, но узнаём. Кривенко больше посвящён в дела Аль Абаса, чем предыдущие выявленные нами члены секты. Ниточки тянутся, не извольте беспокоиться. Мои мураши работают в поте лица и всё несут в мой муравейник.

Она кашлянула и улыбнулась, глянув на Государя поверх очков.

— И всё же изволю беспокоиться, Прасковья. Кривенко был моей надеждой. Это большой удар, что автор новых сплавов, дающих нам шанс на борьбу со Скверной, неожиданно примкнул к ней!

— Позвольте, мой Государь, но Кривенко не осквернён, — вмешался Иоганн. — В вашем протеже было больше Скверны, когда мы встретились, чем в Павле Геннадьевиче.

Император и бровью не повёл, но Крестовский замешкался:

— Просто… Это ведь идеологическое, мой Государь. Здесь нет ничего дьявольского или божественного. Скверна эта энергия, как сила аспекта. Просто в данном случае так сработал склад ума одного хорошего, важного специалиста. Увы. Да, поступок его пагубен и страшен. И предательство как Российской Империи, так и всего человечества простить нельзя. Но Кривенко знает новый путь использования энергии. Мы должны заставить его показать дорогу к знаниям.

— И закончить как европейцы? — послышался насмешливый голос из угла.

— Европейцы всегда были глупы, Олег Сергеевич, — парировал Крестовский. — Да и мы видели их ошибки. Глупо будет не обойти грабли, на которых они разбили себе голову!

— Вы даже представить себе не можете, Иоганн, как много я слышал таких речей от людей, которые на следующий день прыгали на эти самые грабли обеими ногами, — фыркнул хрономант.

— Не смею спорить с вашим опытом, Олег Сергеевич, — чуть поклонился Иоганн, пряча лицо. Кожин развалился в кресле, закинув одну ногу на подлокотник. Он даже не скрывал, насколько ему в тягость находится здесь.

— Олег Сергеевич, ваше мнение не изменилось, в свете новых данных? — посмотрел на него правитель Российской Империи.

— Я готов поручиться за парня, — ответил хрономант, служивший стране всё то время, сколько Государь себя помнил. Своевольного, но беззаветно преданного Кожина он получил по наследству от отца. А тот от деда. — Соглашусь с господином Ланцовым. Этот человек может войти в историю, если правильно развить его таланты. Уверяю вас, Ваше Императорство, вы не пожалеете о затраченных усилиях. Вон, даже Кеша ничего такого в нём не нашёл. Да, Кеша?

Игнатов торопливо покивал, покосившись на хрономанта.

— Хороший мальчик, — протараторил он. — С тараканами, конечно, но у кого их нет.

— Я бы ещё обратил внимание на смущение недалёких умов его персоной, мой Государь, — подал голос Иоганн. — На границе некоторые считают Баженова посланником Господним. Это может сыграть очень дурную роль в общественном сознании. Никому не нужны ложные пророки.

Он поспешно умолк, увидев короткий жест Императора.

— Дима?

Все взгляды уткнулись в грузного мужчину, сидящего на лавке вместо стула из-за больших форм. Он кивал носом, но интуитивно почувствовал внимание.

— Простите, государь! — булькнул он, делая вид, что просто прикрыл глаза. — Не знаю ничего про него, кроме того, что зарабатывать парень умеет. Не самый редкий талант в наше время, конечно.

— Спасибо. Мне надо подумать, — сказал тот. — Вы свободны.

Оставлять такое сокровище где-то на задворках и ждать, что из него само что-нибудь вырастет — Император не собирался. Привыкший изыскивать таланты, он обладал чутьём на специалистов. И Баженов был настоящим алмазом. Который необходимо осторожно обработать, чтобы превратить в бриллиант.

И который не должен лежать где-то на полочке. Он должен работать. Работать во благо страны. Желательно,