Я ничего не ответил. Похоже, спорить можно бесконечно и каждый останется при своём. Но с другой стороны слова деда звучали очень логично. В прошлом мире я старался не вмешиваться в политику. Без этого дел хватало.

Попрощавшись, повесил на плечо рюкзак и вышел из лаборатории. Подморозило. Зябко поежившись, двинулся к своей машине, когда в кармане зазвонил телефон.

— Привет, Сеня. Как самочувствие?

— Здорова, Сашка! У меня всё хорошо. Ты слышал, что восставших будут разгонять?

— Да. Только об этом все разговоры, — я положил рюкзак на пассажирское сиденье и завёл движок.

— Я хочу сходить и посмотреть, что там будет твориться, — заговорщически зашептал он. — Пойдёшь со мной?

— Ещё чего! Ни я, ни ты туда не пойдём. Понял? Ты хоть представляешь, что будет, когда оголтелая толпа ломанётся в разные стороны? Давки и смертей не избежать. Чтоб не смел нос высовывать из своего дом!

— Ну ты прям как отец, — буркнул Сеня. — Вообще-то я не спрашивал твоего разрешения.

— Ты ещё и споришь? Я сейчас приеду и заморожу тебя на неделю. Помнишь «Ледяную пелену»?

— Ну вот, угрозы. Точно как отец, — прыснул он. — Ладно, не пойду я никуда. По телевизору наверняка всё покажут. А ты сейчас где?

— Был у родителей. Еду домой, — я кивком попрощался с охранником, вышедшим из сторожки, и медленно поехал в сторону савельевской квартиры.

— Приходи ко мне в гости. Вместе понаблюдаем за событиями.

— Не-е, поздно уже. У меня ещё дела, — я мельком взглянул на золотой кончик императорской ручки, выглядывающий из кармана.

— Ну ладно. Увидимся завтра в академии.

Я сбросил звонок и свернул на перекрестке, но проехал не более ста метров, когда попал в пробку. Горгоново безумие! Похоже, и эту дорогу уже перекрыли. Скоро придётся покупать самокат или велосипед, чтобы было на чём перемещаться по городу. На своих двоих я буду полдня тратить на дорогу.

Простояв полчаса в пробке, которая ни на метр не сдвинулась, я понял, что бессмысленно ждать улучшения ситуации. Обратно не выедешь — пробка растянулась аж за перекресток, и конца ей не видно.

Я не нашел другого выхода, кроме как отъехать к мусорным бакам и оставить машину там. Отсюда до квартиры примерно полчаса пути. А утром встану пораньше и приду за машиной.

Я прошел между высотными домами и увидел вперед толпу. Люди кричали в громкоговорители и держали плакаты над головами. Мне стало интересно, чего же они всё-таки хотят, поэтому приблизился.

Первое, на что обратил внимание — люди не похожи на городских жителей: телогрейки, фуфайки, сапоги, галоши. Так одевались люди в здешних деревнях. То есть они специально сюда приехали. Интересно.

— Землю в частные руки! Землю в частные руки!

— Справедливость! Мы хотим справедливости для всех!

— Нет налогам! Налоги душат людей! Нет налогам!

Ну в принципе всё ясно. Ничего нового. Люди во всех мирах хотят одного и того же.

Я уже хотел развернуться и пойти в сторону дома, но тут кое-что заметил.

Неподалёку, в метрах десяти от меня, стояли двое мужчин. Один из них, в длинном черном пальто и в черной шапке, надвинутой на глаза, положил руки на плечи второго и пристально глядя на него, что-то говорил. Второй, по виду обычный работяга в засаленном машинным маслом комбинезоне, словно завороженный, смотрел на собеседника.

Я успел пройти пару метров, как мужчина в чёрном убрал руки, вытащил что-то из кармана и отдал работяге. Тот забрал предмет и, повернувшись к толпе, поднял руку с… пистолетом.

Бах! Бах! Бах! Он, не целясь, палил в толпу.

Горгоново безумие! Что же он творит?

Послышались крики и визг, люди ломанулись прочь от него. Двое мужчин, оказавшихся рядом, набросились на него, скрутили и отобрали пистолет.

Я хотел пойти на поиски раненых, но где их теперь найдёшь. Сумасшедшего, стрелявшего в людей, уже куда-то увели. Я хотел пойти своим путём, но тут снова заметил того типа в черном пальто.

Теперь он стоял точно также, как и в прошлый раз, но теперь уже рядом с крепким парнем и что-то внушал ему. Ну уж нет, на этот раз я не позволю палить в людей.

Я почти бегом бросился к ним, но тут парень, что до этого словно завороженный смотрел на того типа в черном, нагнулся, взял с земли кусок кирпича и, подняв его над головой, пошёл к людям.

— Стой! — прокричал я и рванул к нему, но на моём пути внезапно оказался тот самый мужчина.

У него были заостренные черты лица, тонкий острый крючковатый нос, поджатые губы и глаза. Почти черные глаза с невероятно широкими зрачками. Я мельком взглянул на него, но больше не смог глаза отвести.

— Твоё тело тяжелеет, — еле слышно произнес он. Говорил он с акцентом, делая некоторые звуки твёрже, чем они должны быть. — Твои ноги приросли к земле. Ты, как дерево, не можешь без ветра пошевелить даже пальцем. Больше ты не сможешь двигаться без моего разрешения….

Я силился сопротивляться ему, но, как он и говорил, не мог пошевелить даже пальцем. Умом я понимал, что происходит. Но тело полностью перестало мне подчиняться.

— Ты полностью принадлежишь мне и будешь беспрекословно выполнять все мои распоряжения…

Горгоново безумие! Что же мне делать? Этот подонок сейчас и меня заставит убивать! Почему никто не обращает внимания на то, что происходит? Да я и сам не могу подать никакого сигнала. Мы просто стоим, как старые друзья, и не привлекаем чужого внимания.

— Ты должен взять это и избавить мир от нечисти, — он вытащил из-за пазухи кинжал с деревянной ручкой без каких-либо рисунков или других опознавательных знаков и протянул мне. — Вокруг нас движется черная масса нечисти. Иди и убей всех.

Я с ужасом наблюдал за собственной рукой, которая потянулась за кинжалом и крепко схватила его за рукоять. Только не это! Я не убийца! Я не убийца!

Но сколько бы я ни силился сопротивляться, моё тело больше не принадлежало моему разуму. Не знаю, что это за магия такая, или просто какой-то особый гипноз, но я теперь и не я вовсе. Моё тело стало марионеткой в руках безумца.

Мужчина развернулся и двинулся прочь от меня, а я повернулся к толпе, сжимая рукоять кинжала так сильно, что даже костяшки пальцев