– Так, – Гектор отрывается от холодильника. – Я ненадолго, Костя договорился, чтобы меня пустили с машиной на полчаса.

Он быстро рассказывает, что привез и куда положил, где постельное белье, кошачьи лотки и еда.

– Почему вы не общаетесь? – выуживаю из пакета упаковку апельсинового сока, вставляю трубочку. – Ну, с этим Костей. Он же Хранитель, да? Это его дом?

Гектор коротко кивает.

– Так почему? Почему Хранители вообще не дружат?

– Да мы зачастую и не знаем друг о друге, – Гера тоже копошится в пакетах, пытаясь отыскать себе вкусняшку. – Хранительство – не то, о чем будешь кричать на каждом углу, правда ведь?

– Но про Костю вы же знаете. Но не общаетесь. Это все из-за секретов? Не хотите делиться зельями и ингредиентами? Гектор, почему Хранители такие… обособленные…

Тот пожимает плечами. Сегодня он не особо разговорчив. Ну или реально торопится и не хочет вступать в долгие беседы.

– Мне кажется, это на генном уровне, – усмехается Гера.

– В смысле?

– Ну, инстинкт и логика подсказывают держаться вместе. Собраться в одном доме, ну или на одной улице. Так ведь проще противостоять бесам. Но тогда куча проходов осталась бы без присмотра.

– Бреши нас зовут, – добавляет Гектор. Наконец-то заговорил. – И мы реально очень привязаны к нашим домам. Ты скоро почувствуешь.

Вспоминаю ощущение натянутой резинки, которое испытала на вокзале Симферополя. Стало быть, я уже на привязи? И на какое расстояние я смогу удалиться без проблем?

– Вы из Крыма-то выезжали хоть раз?

Братья смущенно переглядываются. Значит, нет.

– Только в Одессу и Краснодар, – признается Гектор.

– Поверь, в Крыму куча интересных мест, в которых тебе захочется побывать, – Геру такое положение вещей вообще не тяготит. – Тут весь мир в миниатюре собран. Тебе понравится, малютка-хранительница.

Корчу ему рожицу. Наверное, правильнее перестать реагировать на это дурацкое обращение. Может, тогда он успокоится. Но ничего не могу с собой поделать. Что ж, пусть будет у нас такая игра.

– И Костя так легко согласился поменяться домами?

– Ну, это его фамильный дом, но он не живет здесь на постоянке. Его аномалия в Казачке.

– Вот уж кому повезло, живет на берегу моря практически, – вставляет Гера.

– Но никто не упустит шанс пожить у Источника, – усмехается в ответ Гектор.

– То есть, раньше здесь была аномалия? Тоже Брешь? То есть и в Севастополе они перемещаются? Ну, на Фиоленте заброшенный дом Хранителя, теперь здесь вот, – поясняю, видя, что братья не понимают.

– Кто знает…

– Вы не общаетесь, я поняла. Надо это исправлять.

Выпускаю Ярика – хватит прятаться, пора осваиваться. Достаю из сумки телефон и пишу сообщение маме. Она собиралась пораспрашивать питерских Хранителей – пусть заодно спросит и о проходах.

Гектор с сочувствием глядит на мой еле живой смартфон и начинает собираться. Мы с Герой провожаем его до деревянного настила и идем к ближайшей смотровой на холме. Хочу полюбоваться закатом. Сегодня есть чем – все небо раскрашено охрой и кармином, будто кто-то раскидал разноцветные ленты. Жаль, это великолепие длится недолго. Не проходит и получаса – краски выгорают, тускнеют, ленты облаков скукоживаются, а небо становится черно-синим. Ночь приносит с собой ветер и холод, зато запах моря становится отчетливее. Какое-то время мы с Герой жмемся друг к дружке, как два воробышка. Потом он ненадолго уходит и возвращается с пледами и термосом. Пьем горячий чай и слушаем, как волны бьются о скалу. Черт знает, почему не иду в дом – не хочется.

– Почему твоя мама не вышла замуж?

Вопрос внезапный, я теряюсь. Интересно, о чем Гера думал, что додумался до такого. Даже не знаю, что ответить. А Гера ждет.

– Знаешь, я бы тоже не доверяла мужикам после всего, что с ней случилось. Один оказался демоном, второй изнасиловал или что там у них произошло…

Гера вздрагивает, и я замолкаю. Ветер треплет мои волосы, убираю их с лица под капюшон. Глубоко вдыхаю запах моря.

До этого момента я избегала думать о мамином прошлом, не знаю, почему ляпнула. И на самом деле я понятия не имею, почему мама не вышла замуж. Да, она сказала, что не хотела постоянно врать, скрывая правду о семье, но у нее вообще не было отношений, никаких, я не помню, чтобы она отсутствовала по вечерам или с кем-то встречалась. Даже подозрения ни разу не возникло.

– Прости, – отставляю пластиковую кружку, беру Геру под руку, утыкаюсь носом в его плечо. Чувствую, как его мышцы расслабляются – мои слова его задели.

Мы не обсуждали, что произошло между нашими родителями двадцать лет назад. Наверное, и не стоит. В конце концов, мама отпустила это и даже простила Виктора. А кто я такая, чтобы таить на него обиду. Тем более, он давно за все поплатился. Буквально жизнью. Смерть ведь все искупает? И прожила я как-то двадцать лет, ничего не зная об отце и при каких обстоятельствах я вообще появилась на свет, – смысл что-то менять.

– Брось, дело прошлое, – Гера будто читает мои мысли. Начинаю верить в его особенную интуицию. – Я никогда отца не идеализировал, мы ведь не успели сблизиться по-настоящему. Мне даже кажется, твоего деда я любил больше. Короче, не хочу об этом.

Я согласно киваю – всячески поддерживаю стремление уйти от неприятной темы. Но Гера сам же и продолжает:

– Просто вдруг подумал, как было бы, если бы мы с тобой росли рядом с самого детства. Весь день не могу от этой мысли отделаться. Ведь это странно, что твой дед водил по Фиоленту и Херсонесу меня, а не тебя, ты ж его кровь. Иногда мне кажется, мы так сблизились с ним именно потому, что ты была… недоступна. Если бы все сложилось иначе, мы могли бы гулять втроем.

– Скажем спасибо Велиалу, – шепчу я.

Удивительно, как порой перекликаются мысли у разных людей. Ведь я весь день думала примерно о том же. В носу щиплет. Не хватало еще реветь на холоде. Крепче обхватываю его руку.

– А вообще, знаешь, – продолжает Гера, – мне стыдно за то, что сделал отец, правда. И я все думал, вдруг я такой же… или Гек… Но потом понял… Мы другие. Да и он не был злодеем, не маньяк, понимаешь?

Вспоминаю, как мама пыталась оправдать Виктора.

– Гер, ты не должен за него оправдываться, и вообще нести ответственность. Что бы там ни случилось – это не