Аким уселся за стол: был приказ есть — так он и стал есть. Тут у Юнь и так всё было вкусно, а с его апатитом ему вообще всё казалось просто необыкновенным. Особенно свинина, пожаренная на китайский манер со сладкой тыквой. К ней был ещё жаренный с чесноком очень дорогой, производимый у самого океана рис и пшеничный хлеб. Так что ему пришлось себя сдерживать, чтобы не съесть всё. Юнь, когда появилась в комнате, сразу стала снимать с себя брюки, заодно заглядывая на стол.

— А что ты не доел? Тебе не вкусно было? — она в одном нижнем белье присела к нему на колено. На голове тугой хвост. Губы ярко накрашены. И стала пальцами хватать кусочки свинины.

— Вкусно, только сладко немного, — отвечал он, поглаживая её по бедру. Она разлила по стаканам белого, кислого виноградного вина.

— Пей и пошли.

— Торопишься, что ли? — спросил у неё Саблин и отпил вина. Всё, что было на столе, всё стоило больших денег. Акиму было даже неловко, что Юнь столько тратит на него.

— Конечно тороплюсь, — отвечает она. — У меня сегодня поставщики, собрались кровь мою пить. Это, — она показала на стол, — остатки от обеда, что я им приготовила.

— Хорошо ты их кормишь, — замечает прапорщик.

— А как иначе? Приходится, а то не будут товар под реализацию отпускать, придётся вперёд платить, — она встаёт и тянет его за руку. — Ну пошли, Аким, пошли… Утешь меня, безутешную, а то ведь опять уедешь на неделю…

— А откуда ты знаешь, что я уезжаю? — Саблин шёл за нею к кровати, но не спешил, он был удивлён и хотел знать ответ.

— О Господи, Аким, — она уселась на край кровати и стала снимать лифчик. — Я что, по-твоему, содержу? — Юнь качает головой. — Это всё, — она обвела рукой, — питейное заведение. Здесь мужчины пьют водку. И официанток щупают. Я всё знаю, что у вас в полку творится; казаки, как выпьют, так только и делают, что болтают между собой. Болтают так, что не унять. И про тебя в последнее время больше всего говорят. Сами же болтаете, сами потом удивляетесь, — она снимает с себя последнюю одежду и протягивает к нему руки. — Ну иди уже сюда. Я так по тебе скучаю, а ты то у жены, то опять куда-то собираешься.

Дел было много, после Юнь он пошёл к Денису. Тот не отвечал на сообщения. А его дома нет.

— И где он? — удивился Аким. В чайной Калмыкова тоже не было.

— В болото пошёл, — отвечала жена Дениса. Она была довольна, что муж не пьёт сегодня. — Сказал, на вечер.

— Я его с собой хочу забрать, ты, как мы уедем, зайди к Насте, я тебе денег оставлю.

— Каких денег? — удивилась женщина.

— Я ему задаток за рейд отдавать не буду, оставлю его Насте, а ты у неё забери, а ему скажи, чтобы завтра с самого утра в полку был у вахмистра, командировку оформлял. Я тоже там буду.

Он уже был в дверях, когда Мария его окликнула:

— Аким!

— Ну? — он обернулся.

— Спасибо тебе.

— Да ладно, — отмахнулся прапорщик, надел респиратор и вышел на улицу.

Глава 27

Он только собирался написать Пивоваровой, а тут коммуникатор пищит, как раз от неё пришло сообщение: «Аким, у нас всё нормально, готовы встретиться».

Они собрали ему денег.

— Вот, как мы и обещали, — Розалия кладёт перед ним несколько маленьких слитков из драгметаллов и пару медных монет крупного номинала. — Здесь сто восемьдесят рублей, — и она добавляет: — Хотите чаю или кофе?

Аким деловит и серьёзен. Он забирает деньги и говорит:

— Спасибо, не нужно чая. Дел ещё много. Хочу завтра в полдень уйти, пойдёмте к Савченко в дом, соберу, что нужно. Сегодня погрузить на лодку надо. Завтра времени не будет.

И они втроём поехали в дом Олега, а там прапорщик снова со склада и гаража набирал себе всё, что необходимо ему, что может понадобиться в сложном рейде. И теперь он и не думал стесняться, как в первый раз. Тогда ещё думал, что это всё не его, и даже не Пивоваровых, теперь же у него на сей счёт никаких запретов не было.

Тушеная свинина, консервированные кукуруза и горох, сухие и сладкие консервированные фрукты, компоты. Пшеничные галеты. В общем, отличная еда. Казаки будут довольны. Это не считая оружия и аппаратуры, и снаряжения и четырёх медпакетов. Кроме того, что он брал собой в предыдущий рейд, кроме лёгкого пулемёта, прихватил ещё и снайперскую винтовку. Кульков имел кое-какие навыки в работе с этим оружием. Само собой, аккумуляторы и хладоген. Хладогена взял два ящика. А ещё, хоть и сомневался вначале, всё-таки прихватил дроны, один наблюдательный и два ударных-камикадзе со сменными боевыми модулями, хотя не был уверен, что сможет эффективно ими воспользоваться. Конечно, он имел некоторое знакомство с этим видом оружия, но брал скорее на всякий случай. Сам едва мог управлять такой техникой, а других специалистов в его ватаге не было. Дроны — дело дорогое и хрупкое, на уровне взводов не распространённое.

«Спрошу у Мирона, может, он имел с ними дело».

Взял он и главное оружие пластунов, мины. Два ящика по десять штук противопехотных, одни ящик направленного поражения и два пятикилограммовых фугаса, к этому весь набор разнообразных детонаторов. Это не говоря о гранатах и патронах ко всем имеющимся видам оружия.

В общем, к делу отнёсся со всей серьёзностью. Что ни говори, а задачка-то, поставленная перед ним, была не из простых. Стали всё это носить в машину, и Пивоварова, баба всё-таки упорная, таскала тяжести вместе с ними. Ну, брала, конечно, что могла унести. Но всё