— Цветет и пахнет, — Кузьмич невольно хохотнул. — Взят под опеку Юлией. Мальчик играет с ней, спит в ее комнате, вдобавок Юлия учит его буквам. Говорит: он все хватает на лету и скоро научится читать.

— Ты шутишь? — изумился Гней. — Высокородная пригрела сына тролки?

— Какие шутки! Все об этом знают. Спроси служанок и охранников.

— Невероятно, — собеседник покачал головой. — А что ее родители? Не запрещают?

— Им не до этого. Зачем позвал?

— Добыл я документы, — Гней достал из сумки тубус из черной кожи и сунул Кузьмичу. Тот взял и спрятал в свою сумку.

— Что там? — поинтересовался.

— Сначала выпей, — Гней придвинул ему кубок, наполненный из стоявшего на столе кувшина. — Непьющий человек в таверне подозрителен и многих раздражает. Зачем нам излишнее внимание?

Кузьмич послушно отхлебнул и сморщился:

— Кислятина!

— Это дешевая таверна, хороших вин здесь не бывает, — злорадно усмехнулся Гней. — Теперь о документах. Писем от силонцев там нет. Скорей всего, что их не существует: мой хозяин договаривался устно. Но есть список нужного для них оружия, он так и озаглавлен: «Для силонцев». Снизу пометка, сколько это будет стоить островитянам. Еще там список неугодных для хозяина сенаторов с его пометками: кого убить, кого сослать, конфисковав имущество.

— Документы оригинальные или же копии?

— Оригиналы, — успокоил Гней. — Там на бумаге особая отметка Тита — магическая. Подделать невозможно.

— Как удалось добыть?

— Через секретаря принцепса, — Гней усмехнулся. — Авл старый и уродливый, но очень любит юных женщин. А женщины любят деньги. При виде рожи Авла, запрашивают тройную цену. Поэтому Авл, увидев золото, даже и спрашивать не стал, зачем мне это нужно.

— Много потратил?

— Двадцать ауреев.

— Полибры золота. Однако! — поднял бровь Кузьмич. — Ладно. Если документы понравятся Деметриусу, я возмещу твои расходы.

— Благодарю, — Гней поклонился. — Ты добрый человек, Пельмень.

— Лично тебе даже бы сестерция не дал, — Кузьмич поморщился. — Но у тебя есть сын, а он не в чем не виноват. С этим закончили. Теперь вопрос: принцепс не хватится пропажи?

— Нет. Авл заменил оригиналы копиями, которые сам же изготовил. Он хоть и старый сластолюбец, но ремеслом своим владеет в совершенстве. Может подделать нужный почерк, бумагу взял опять же из запаса Тита с его отметками. Сам хвастался.

— Понятно. Тогда до встречи, — Кузьмич поднялся с табурета. — Будь наготове. Очень возможно ты понадобишься эйру как свидетель.

— После чего недолго проживу, — Гней грустно улыбнулся.

— Если проиграем, — Кузьмич кивнул. — Тогда всем нам придется худо. Но если победим, жить будем долго. Не вешай нос, Гней Клавдий Первый!

В тот же вечер Кузьмич отнес бумаги эйру. Тот изучал их тщательно и долго.

— Подлинные, — сказал, со вздохом отложил бумаги. — Знаешь, я до последнего рассчитывал, что Гней соврал. Да, он на службе у принцепса, но мог, прикрывшись выданной бумагой, работать на другого. Я на обол ему не верю. Но эти документы свидетельствуют: Тит изменник. Поверить не могу. Тит жадный, вспыльчивый, властолюбивый. Он грубый и заносчивый. Но он сражался за Фиону. В войну командовал легионом и бился храбро и умело. Поэтому и стал принцепсом — учли его военные заслуги. Но изменить республике!..

— Чему ты удивляешься? — Кузьмич пожал плечами. — Военные часто устраивают дворцовые перевороты. Примеров в моем мире — море. Военным не хватает власти. Им кажется, что, став диктаторами, они прекрасно справятся с проблемами государства. То, что при перевороте погибнут люди, их нисколько не пугает — они привыкли на войне к потерям. Они рассчитывают, что после их победы наступит процветание. Засада в том, что не наступит. В нашей истории есть редкие примеры, когда переворот военных способствовал развитию страны. Но рано или поздно это кончалось плохо. Добившись абсолютной власти, диктатор бронзовел и начинал считать себя непогрешимым. В результате совершал тяжелые ошибки, которые приводили к гражданским войнам, развалу экономики, случалось — и страны. Власть не должна быть абсолютной, требуются институты, которые удерживают руководителей от непродуманных решений.

— Ты говоришь словно сенатор, — улыбнулся эйр.

— Да просто на Земле богатая история, — сказал Кузьмич. — Тот, кто ее знает, умеет извлекать уроки. А те, кто забывает об исторических примерах или учились плохо, набивают шишки. Не обижайся на меня, Деметриус, но у Фионы очень куцая история. Ваших предков занесло на материк в самом начале формирования цивилизации. Вашими врагами стали племена, отставшие от вас в развитии на много лет. Неудивительно, что вы легко их побеждали. И в следствие чего не слишком-то старались ускорять прогресс в различных направлениях и в том числе — в строительстве государства. В моем мире его подстегивали войны с достойными соперниками. Когда речь заходит о выживании нации, страна мобилизуется и преграды, казавшие прежде непреодолимыми, сносит напрочь. Или не сносит, но в этом случае разваливаются государства, народы исчезают — примеров много. Так некогда пропал и Древний Рим, а римляне, смешавшись с пришлыми народами, утратили язык и идентичность. Латынь, которую вы называете древним языком, осталась, но применяется очень ограниченно — у медиков, биологов… Она не развивается, поскольку мертвая — на ней никто не говорит.

— Не знал, что ты насколько образован, чтобы делать эти заключения, — сказал Деметриус.

— Много читал на пенсии, — Кузьмич опять пожал плечами. — Чем-то нужно было заниматься. Ладно, это лирика, сиречь — пустые разговоры. Как ты теперь поступишь?

— Соберу сенаторов, которые попали в проскрипционный список Тита, и дам им ознакомиться с добытыми тобою документами. Сообщу о намерениях принцепса. Вместе и решим, что дальше делать.

— В том списке — все твои друзья?

— Есть и враги, но наши разногласия меркнут перед угрозой потерять имущество и сгинуть в ссылке, а то и вовсе быть убитым.

— Логично, — заключил Кузьмич. — А ты не привлечешь внимания принцепса, собрав столько сенаторов? В списке — 21 фамилия.

— Послезавтра день рождения Кальпурнии, — сказал Деметриус. — Удобный повод пригласить гостей. Правда, жена не любит подобных празднеств, но я ее уговорю.

— Понятно.

— Ты там тоже будешь.

— Я? Кем ты меня представишь? Козопасом с Дальних островов? Кто станет меня слушать?

— Ты тот, кто есть на самом деле.